«От юности Христа возлюбил еси». Самое великое для каждого родителя благо — научить свое чадо именно «от юности» любить Бога. Это и самая великая работа, поскольку далее, во взрослом возрасте научиться искренне и доверяя себя любить — гораздо труднее. И если научить и привить чувство любви к Богу все же не получилось ? это для родителей самая великая боль, потому что, если наши дети не смогли «возлюбить Его от юности» — значит они приобрели какие-то другие интересы и привязанности (поскольку человек не может не иметь привязанностей).
Еще совсем недавно, совсем крошечные, наши дети выстаивали рядом с нами, как маленькие свечечки, все долгие часы служб — а сейчас в храм ничем не заманишь. Год назад, да какой там год, и месяца не прошло, как мы слышали: «Я так люблю Господа, что хочу стать монахом», а сегодня, стоя на молитве, он уже глазом в сторону косит — убежать норовит.
Что же случилось? Что и где мы упустили? Почему они ходят в храм без интереса, а то и вовсе прекращают ходить? Как вернуть обратно, на законное место, наших потерявшихся детей?
Думаю, что мне с самого начала стоит внести определенную ясность: ответов на эти вопросы вы здесь не найдете. Моя задача вовсе не пастырская или психолого-любительская: мол, поступайте так-то и так, и все у вас получится. Впрочем, и мало-мальски образованный и некоторое время размышлявший на эту тему священник, если спросить его, как вернуть ребенка в храм и заставить любить Бога, родителей, ближних и труд, также окажется в затруднительном положении и не сможет этак запросто, залихватски, выдать пару-тройку общепризнанных советов или «руководств к действию», кроме как молиться за своих детей, любить их, несмотря ни на что и терпеть все их причуды.
Я предлагаю всем — возможно сообща, возможно каждому в отдельности — поразмышлять об истоках такого явления, которое, как ни зарывайся в песок по-страусиному, все равно вылезает и напирает на нас, родителей, со всех сторон. И явление это формулируется примерно так: нашим детям в Церкви скучно. Они там себя не видят. И как результат (ужасный результат) подростки в возрасте 13-15 лет из Церкви уходят.
И что с этим делать — не знают ни священники, ни родители. (Справедливости ради стоит отметить, что дети, в которых все же был заложен стержень истинного православия, как правило, к среднему возрасту возвращаются в храм, но уже совершенно в ином качественном состоянии, и разговор мы сейчас ведем вовсе не об этом.)
Итак, попробуем поразмышлять над этим явлением, попробуем обнаружить его корни. Но, прежде чем искать в своих детях «корень зла», зададим себе такой вопрос — а поскольку никто не подслушивает, отвечать можно честно, — зачем мы сами туда ходим? Что мы хотим получить или приобрести в результате похода в храм? Какие цели преследуем? Встречи с кем ждем? Если возникают «объективные трудности», мешающие пойти на службу, стремимся ли мы сами, преодолевая на своем пути все препятствия, попасть в наш общий с Господом дом? А наши дети?
Для начала — самое простое: распорядок дня подрастающего поколения. Большинство православных родителей, озабоченные душевным, духовным и, я бы даже сказала, интеллектуальным состоянием своих детей, стремятся отдать их в «хорошую школу». Хорошей считается школа, в которую берут детей уже умеющих читать, писать, считать и решать логические задачи, где с первого класса начинают учить английскому, а со второго — французскому, и при ней также должна быть масса развивающих физически и интеллектуально кружков. И конечно же, хорошая школа просто никак не может оказаться той, что стоит во дворе. Если же иметь в виду школу не только хорошую, но и «православную», их и вовсе наперечет. И крупно повезет тем детям, которым до родительской мечты добираться около получаса (моя школа — для сравнения — находилась на расстоянии 3,5 минут от дома). Значит, чтобы не опоздать в школу, ребенок должен вставать ежедневно в 6.30 утра и еще минут 30 добираться на метро с портфелем, весящим около 5-7 кг. После обычных для современной программы 6-8 уроков наши дети вынуждены двигаться дальше за плодами просвещения, поскольку в «хорошей школе» в настоящий момент нет хорошего учителя английского, а ведь без одного-двух языков сегодня в приличное заведение на работу не возьмут даже в дворники. Кроме того, наше эстетическое самосознание предполагает 2-3 поездки в неделю в конечно же не ближайшую музыкальную или художественную школу. Возвращается такой ребенок домой около 18.00 — впереди еще маячит домашнее задание. И такой распорядок дня — случай вовсе не единичный, это сегодня среднестатистическая подростковая норма.
Суббота, как правило, бывает посвящена уборке, походам с родителями за продуктами, все тем же незабвенным урокам и спортивной секции. И вот для «отказника» наступает то самое злополучное воскресное утро. Сначала мягкими уговорами, потом, по нарастающей, попреками, покрикиваниями и даже подчас скандалами вытаскиваем мы из кроватей наших одуревших от перегрузки детей и беспощадно волочем их в церковь, с решающим доводом — надо. Честно признаюсь: после такой недели я бы в воскресенье не пошла просто никуда и никогда.
Однако, если вам повезло, и вы все же дотащили упирающегося «младенца» до храма, что он там делает? Он слышит вялотекущий фон полупонимаемой литургии, и ему кажется, что все это он уже столько раз видел и слышал, что уж больше и невозможно. Царящая в храме атмосфера якобы всеобщей благостности и добродушия вызывает ядовитую усмешку. Мысль о вечном спасении далека и призрачна, понятие греха перебивается всеотпущением общей исповеди, не имеющей ничего общего с покаянием. Да и сам грех в наше время приобрел гораздо более размытые границы и уж выглядит гораздо интереснее той манеры христианской жизни, которую мы можем предложить. Как же так? Где же молитвенный настрой? Где горение юного сердца, стремящегося к подвигам?
А где наше сердце? Горит ли, пламенеет? А может, видя как мы во время проповеди идем посмотреть книжные новинки или перекинуться парой слов со знакомыми (батюшка-то, ну что он нового за столько лет сказать может, а с друзьями когда еще будет возможность увидеться), ребенок и осознает, что встречи с друзьями гораздо важнее и интереснее литургии, которая никуда не денется — хоть через месяц, хоть через год.
Нужно уяснить себе совершенно определенно: дети очень чутко и остро ощущают наш истинный духовный настрой — как бы мы (специально или случайно) не стремились его скрыть. Жизнь в истинной пламенеющей вере они никогда не перепутают с моментами вялотекущего псевдохристианства. И горе нам, если мы пошли в церковь по привычке, или чтобы явить необходимый пример ребенку, или чтобы встретиться с друзьями, а не с Христом. Эту ложь они улавливают и делают для себя соответствующие выводы мгновенно. И вот уже в дверях на выходе мелькает знакомая куртка — они, пока еще честные, подождут нас на улице. Там и новостями обменяться, и поболтать можно спокойнее, чего уж, как предки, по углам шушукаться.
Для подростков религия — это не формализм и буквализм, а наши дисциплина и искренняя вера. Ведь наше «пусть лучше здесь, в храме у подсвечника стоит и со свечками играет» для них — вовсе не лучше. Привычка относиться к храму как к родному дому хороша, но хороша только в том случае, если вам удалось привить своим детям уважительное и истинно благоговейное отношение к дому (стоит начать с собственной квартиры). Если удалось, то вы — счастливые родители, и можете смело не читать дальше, поскольку этих проблем у вас не возникнет, а ваши дети, смею надеяться, в церковь бегут впереди вас (помните поговорку «Хорошая лошадка, чем ближе к дому, тем быстрее бежит». И это лошадь, а что уж говорить о любимых созданиях Божиих — детях).
Если же никакого отношения к Церкви, кроме скуки, привить не удалось — мы решаемся на последнее средство. И как это нам раньше не приходило в голову — с ребенком-то, оказывается, можно поговорить! Вот ведь и Патриарх недавно такую мысль высказал: «С молодежью надо разговаривать на современном, понятном ей языке». И эту мысль подхватили и пронесли по массам многие проповедники. На I Съезде православной молодежи не было ни одного выступающего, кто так или иначе не повторил бы слова Патриарха. Даже Кириенко об этом упомянул. Отлично. Разговаривать надо. Безусловно на современно языке. Вот только о чем? О чем вы собираетесь с ней, то есть с молодежью этой самой, и со своим собственным ребенком разговаривать, вы уже решили?
Недавно мне довелось присутствовать при разговоре одного милейшего православного отца со своим отпавшим от Церкви сыном — отец поздравлял сына с днем Ангела: «Пока ты не покаешься и не начнешь ходить в храм...» Дальше перестали слушать и я, и этот сын. Результативность такого разговора тянет даже не на ноль, а уже в минус.
Можно, конечно, сказать: «Эй, пацан, слышь, спасение — это круто». А что дальше? Сказать один раз — это вызовет улыбку, несколько раз повторишь — нарвешься на раздражение. Надо бы как-то завоевать их доверие. Но как? Возможен, конечно, разговор о музыке, прикиде, тусовках и компиках — только тут мы рискуем быстренько оказаться профанами и опять же остаться не у дел. И причина опять-таки кроется в нашей неискренности. Если подделываться, притворяться — все, конец, наша затея обречена на провал. А если...
Скажу прямо — будет трудно, очень трудно, иногда почти невозможно. Но разве для достижения какой-то другой цели мы не сворачиваем горы, не преодолеваем непреодолимые препятствия, сметая все преграды на своем пути ? лишь бы достичь ее, этой настоящей цели? А здесь-то почему должно быть легче, почему должно быть по-другому? Разве воспитание ребенка не наиважнейшая и наипервейшая для родителей задача?
Когда жизненные христианские условия нормальны и естественны, то никаких специальных изобретений, чтобы привлечь подростков к Церкви и удержать, — не нужно. «Только личным примером».
Мария Свешникова
ВАЖНО: Все авторские матералы (статьи о воспитании, супружеских отношениях, чадородии), размещенные на этом сайте, отражают личную точку зрения автора и ни в коем случае не являются руководством к действию без благословения вашего духовника.
