СЕМЬЯ МОРДАШОВЫХ

Обо мне.

Я родилась в 1979 г., 16 марта в Москве. Мое детство было совершено обычным — полная семья, бабушки (одна жива и поныне, ей 92 года), когда мне было 14 лет родился мой брат. С 4 лет детский сад, с шести — школа. Я в детстве была очень развитым ребенком, бегло читала с 3 лет, к шести годам писала печатными буквами и производила простейшие арифметические операции, поэтому моя мама приняла решение отдать меня в школу в 6 лет. Это определило мою жизнь на ближайшие 10 лет.

Хотя по умственному развитию я на тот момент превосходила большинство моих одноклассников-семилеток, психологически была к школе абсолютно не готова — была патологически застенчивой, замкнутой, с трудом устанавливала контакты со сверстниками. И если в младших классах я еще с кем-то дружила, то в средней школе стала типичной белой вороной.

Девочки-одноклассницы относились ко мне с легким презрением, часть ребят — с жалостью, другая часть откровенно издевалась. Отдушиной были книги — сколько я их перечитала в отрочестве, даже подумать страшно. Достаточно сказать, что в нашем доме была небольшая библиотека, работавшая по вторникам и четвергам. Я приходила во вторник, брала пять внушительных книг (больше нельзя было), и в четверг приносила все пять сдавать прочитанными…

Окончив 9 классов, я поступила в педагогический лицей, решив сразу «поставить себя» там по другому, чем в школе, и стараться налаживать контакты с окружающими. Как ни странно, у меня это получилась, в педлицее, а потом в педколледже, я хотя и не была душой компании, но и на недостаток друзей пожаловаться тоже не могла.

От веры мои родители были далеки, но крестили меня в детстве, и бабушка иногда водила меня причащать в московский храм Св. Иоанна Воина и в храм Ризоположения. Очень верующей тогда была и сейчас остается родная сестра моей бабушки, знавшая о. Павла Груздева и часто к нему ездившая. В итоге бабушка Аня и привела две наших семьи к Богу — семью своей дочери и племянницы, моей мамы. Правда отцы в наших семьях к вере так и не пришли.

До 12 лет я посещала храм лишь эпизодически, в раннем детстве с бабушкой, позже — с мамой, которая к этому времени начала интересоваться церковной жизнью. Наша бабушка Аня к тому времени стала духовной дочерью о. Аркадия Шатова, который в то время служил в соседнем с ней селе. Когда о. Аркадию отдали храм Св. Благоверного Царевича Димитрия при Первой Градской больнице, баба Аня стала ходить в этот храм, потом привела туда свою дочь и внучку, потом и нас с мамой.

Именно с этого момента и началось воцерковление нашей семьи, в этом храме мы и остаемся по сей день. Мы с мамой с истинно неофитским пылом с головой ушли в церковную жизнь, наш внешний облик изменился до неузнаваемости, к сильному недовольству моего папы.

Я стала ходить в воскресную школу, посещать множество кружков при храме, у меня появились в храме друзья, я ездила в православный лагерь на Волгу. Мама перешла работать в храм бухгалтером. В 42 года она забеременела, беременность протекала удивительно легко, а когда мне было 14 лет, в Престольный праздник нашего храма, 28 мая в день Св. Благоверного Царевича Димитрия, Угличского Чудотворца, на 2 недели раньше срока родился мой брат Димка.

Наверное, это не простое совпадение, что оно значит пока сложно понять, Дима пока самый обычный мальчик, но хочется верить, что для него все еще впереди. То время я вспоминаю как золотое, но длилось оно по моей вине недолго. Когда я поступила в педагогический лицей, студенческая жизнь с ее учебой, капустниками, тусовками увлекла меня.

Хотя я никогда не ходила на дискотеки, нашлось еще масса занятий, которые оказались в состоянии отвлечь меня от церковной жизни, к тому времени уже приевшейся, призывающая благодать начала ослабевать. Да и мама с маленьким ребенком на руках не смогла уже так часто бывать в храме, до которого нужно было долго добираться на метро.

Так я отдалилась от Бога, хотя внешне все было вроде бы в порядке — я хоть и не каждое воскресенье, но ходила в храм, соблюдала посты, в храме держалась благочестиво. Но домашняя молитва стала даваться все трудней, потом я и вовсе ее оставила, стала одеваться и вести себя как все однокурсницы.

В то время в нашем храме начала развиваться интереснейшая молодежная жизнь с летними лагерями, миссионерскими походами, но все это прошло мимо меня, о чем я теперь очень жалею. Внутри я уже была не христианкой, меня стали посещать тяжелые сомнения, вернулся из детства забытый было ужас смерти.

Этот страх вылился в боязнь замкнутого пространства, мне становилось плохо в метро, в итоге я совсем не смогла в нем ездить и в институт (к тому времени я уже поступила в МГПУ) добиралась на перекладных. Полностью от этого страха я не избавилась до сих пор, но рождение дочки почти меня исцелило.

Жить так стало очень тяжело и я отправилась к духовнику на генеральную исповедь. Разговор с о. Аркадием очень меня укрепил, с этого времени началось мое постепенное восстановление, период неофитства уступил место сознательной вере. Правда и сейчас меня еще посещают сомнения, и от страха смерти я еще до конца не избавилась, бывает что «заедает быт», но все-таки уже нет той тяжести на душе, которая овладевала мной в трудный период.

Окончив институт по специальности «логопед-дефектолог, специальный психолог», я устроилась на работу в психоневрологический санаторий для детей с церебральным параличом. На деле детки в этом санатории оказались совершенно разные по диагнозам — и с умственной отсталостью разной степени тяжести, и с чисто речевыми нарушениями, и с аутизмом, с церебральным параличом самой разной степени тяжести — от полной невозможности самостоятельного передвижения и невозможности общения до лишь легких двигательных нарушений. Санаторий — это не интернат, все детки имеют любящих родителей, находятся на пятидневке, на выходные родители забирают их домой. Сначала я стала работать в самой тяжелой группе, хотя работать, это громко сказано — девочка-выпускница ничем не могла помочь полностью обездвиженным детям с глубокой умственной отсталостью и тяжелыми речевыми нарушениями. Это прекрасно знала и администрация, поэтому эта группа была своего рода тестом на профпригодность, ее проходили все вновь поступившие на работу. Проработав там год на полставки (я тогда еще училась на последнем курсе), на следующий год я стала работать на полторы ставки, оставив за собой эту группу и взяв другую. В этой группе были детки с более легким двигательным дефектом, большинство — с сохранным интеллектом или задержкой психического развития, несколько деток с олигофренией. В этой группе я работала с удовольствием, чувствовала отдачу от деток, они росли, приобретали новые знания, и я была рада, что могу в чем-то им помочь. В санатории я работала до того, как вышла в декретный отпуск, надеюсь еще туда вернуться.

О моем супруге.

Надо сказать, что хотя я желала выйти замуж, особых усилий для этого никогда не прилагала. Всевозможные мероприятия я посещала мало, всегда была и остаюсь домоседкой, мне было неплохо в обществе своих книг и впоследствии компьютера с Интернетом. Однако семью и деток иметь хотелось.

К помощи Интернета я и обратилась, испросив предварительно благословения своего духовника. Он разрешил попробовать познакомиться с православным молодым человеком подобным образом, оговорившись правда, что это не есть хороший способ знакомства, что знакомиться лучше в процессе совместной деятельности, что только так можно хорошо узнать человека до брака. Батюшка предложил мне поучаствовать в подготовке к миссионерскому походу, но я тогда в связи с учебой и работой не могла часто приезжать в храм, и ничего из этого не вышло. Хотя это, вероятно, было бы наилучшим способом возможного знакомства, помимо того, что это просто интереснейшее и полезнейшее для души мероприятие.

Итак, я дала объявление в Интернет, на сайт «Благовеста», впоследствии мое объявление перекочевало на сайт «Добрые люди», тогда еще просто сайт Православной семьи. Письма стали приходить сразу, и в таких количествах, что я не успевала отвечать. С кем-то переписка сразу прекращалась, с кем-то завязывались долгие виртуальные диалоги, с тремя молодыми людьми я смогла встретиться. После этих встреч они мне больше не звонили и не писали, и не сказать, чтобы я была сильно этим огорчена. Видимо, Бог не судил, не подходили мы друг другу. Надо сказать, что в это время я не проявляла особого пыла в поиске своей половинки — дала объявление и забыла, собиралась начать читать молитву девицы о супружестве — не пошла молитва. Я пустила все на самотек. Постепенно мое объявление спустилось в самый низ доски, письма стали приходить все реже, да мне и самой все это надоело, отвечать на письма стало лень. Некоторое время письма не приходили вообще, я успокоилась, смирилась и согласилась со словами духовника, что Интернет — не лучшее место для знакомства. И вот пришло еще одно письмо, совсем коротенькое. И почему-то я вдруг решила на него ответить.

Завязалась длительная переписка, потом мы с Володей созвонились, потом встретились. Пару раз сходили погуляли, чаще сидели у меня дома, пили чай и разговаривали. Потом я побывала в храме, в котором Володя прислуживал иподиаконом, он побывал в моем храме. Так прошло около года. О замужестве мы не заговаривали, но было и так ясно, что эти встречи должны к чему-то вести. Володя видимо был больше морально настроен на женитьбу, во всяком случае я не замечала, чтобы у него были какие-то сомнения на этот счет. Мне же было чуть-чуть не по себе. Возможно, потому, что я привыкла к одиночеству и мне было непривычно впускать кого-то так близко в свою жизнь.

Я не знала, есть ли воля Божья на этот брак, ведь способ знакомства был мягко говоря необычный, да и совместное времяпровождение наше было не таким, как я себе представляла встречи между православными молодыми людьми и вообще молодыми людьми вне зависимости от вероисповедания. В моем понимании все-таки должен был быть некий момент ухаживания вроде приглашения в кафе, театр, парк, кино, возможно какой-то совместной паломнической поездки…

Володя же оказался еще большим домоседом, чем я, и не большим любителем каких-то выходов и мероприятий. Он предпочитал посидеть дома за чашкой чая, на мои идеи откликался весьма вяло. К тому же мой духовник очень строг в плане поведения молодых людей до брака — он говорил мне, чтобы я не оставалась с Володей наедине, из всех проявлений любви и нежности — возможно только держаться за руку и т.п.

Володе это было непонятно, хотя речи о добрачной близости не было, но все же в его понимании любовь предполагала большее внешнее выражение. В итоге запреты моего духовника мы нарушали и, конечно, это не могло меня не беспокоить. Но с другой стороны — понимаем друг друга мы вроде неплохо, хотя безумной любви со своей стороны я не наблюдала, Володя мне нравился, опять же я очень понравилась Володиным родителям, а он — моим. Оставалось испросить благословения на брак моего духовника, протоиерея Аркадия, и Володиного духовника — Архиепископа Ионы, у которого он был иподиаконом.

Сначала мы пошли к отцу Аркадию. Батюшка сначала вызвал в кабинет меня, побеседовал со мной, среди вопросов, которые он мне задал, был в том числе и вопрос о том, как мы познакомились. Мне было довольно неловко произнести «по объявлению в Интернете», но батюшка отнесся к этому спокойно. Спросил в частности, есть ли благословение родителей на наш брак, я ответила утвердительно. Потом он вызвал Володю, я не знаю, о чем они беседовали, а потом позвал нас обоих, благословил на брак и попросил определиться с датой помолвки и венчания.

Потом мы пошли к Архиепископу Ионе, тут все было проще — Архиерей вызвал нас обоих, сразу благословил, произнес краткое напутственное слово и отпустил с миром. Венчаться мы решили в храме Св. Благоверного Царевича Димитрия. Помолвка наша состоялась перед Великим Постом, в Неделю о мытаре и фарисее.

После воскресной Литургии отец Аркадий подвел нас к амвону, оповестил всех прихожан о том, что раб Божий Владимир и раба Божия Ольга (сочетание наших имен очень здорово звучало!) решили соединить свои жизни, весь храм пропел-прогремел нам «Многая Лета», мы стали женихом и невестой.

В подготовке к венчанию прошел весь Великий пост. Венчание было назначено на 25 мая 2003 года, у нас еще было время после поста и Пасхи подготовиться. Мне было слегка жутковато.

Венчание.

Мы расписались за неделю до венчания, отметили роспись в узком семейном кругу, основное торжество было запланировано в день венчания. У нас в храме проводятся очень веселые и одновременно очень целомудренные свадьбы-застолья с выступлениями музыкантов, песнями, и моей мечтой всегда была именно такая свадьба. Но Бог судил иначе: и мой, и Володин отцы — воинствующие атеисты, такую свадьбу просто бы не поняли и провести свадьбу таким образом значило испортить с ними отношения. Потом и у меня, и у него достаточно другой неверующей родни и друзей, для которых такая свадьба была бы тоже непривычна. Пришлось наступить на горло собственной песне — мы заказали кафе.В храме же запланировали совсем небольшое торжество после венчания для батюшек, близких родных и друзей.

В день венчания рано утром ко мне домой приехал Володя, уже при полном параде, потом пришла парикмахер, сделала мне укладку, и мы с Володей поехали на Литургию, я уже была в свадебном платье, он — в костюме. Нас поставили на ковер в центре храма, всю Литургию мы стояли рядом и первые пошли к Причастию. Стоять сначала было тяжело, и жутко, и неловко под взглядами (хоть и доброжелательными!) всех прихожан, я боялась, что упаду, коленки просто дрожали. Володя чувствовал себя так же. Но потом ход службы захватил, неловкость и страх прошли, только ноги под конец устали. Мы поцеловали Крест, батюшка пригласил всех желающих прихожан на наше венчание в три часа, и мы уехали опять ко мне домой — нам полагался короткий отдых.

Я переоделась, но фату уже не снимала, мы подкрепились, отдохнули и набрались сил, как физических, так и моральных, чтобы выдержать венчание. Не отдыхала только моя мама — она носилась от магазина и дома в кафе, принося туда продукты, напитки, пироги.…

Венчались мы в воскресенье, а в предыдущий понедельник умерла наша бабушка, мать папы, в среду были похороны и поминки. Это сильно омрачило готовящееся торжество, баба Шура очень хотела погулять на свадьбе, она умерла неожиданно, ночью от сердечной недостаточности. Отменять все уже было поздно, было заказано кафе, назначена дата венчания. В среду поминки, в воскресенье венчание и свадьба, в следующую среду, 28 мая, Престол нашего храма и день рождения брата Димы, которому тогда исполнялось 10 лет, дата круглая, тоже надо отмечать. Не знаю, как моя мама выдержала эту сплошную череду похорон, свадеб, рождений.… Ведь все это ложилось большей частью именно на ее плечи. И, наконец, венчание.

Я думала, что после Литургии мне уже ничего не страшно, я все выдержу, но стоило мне ступить в центр храма, как ноги затряслись с новой силой. После обручения батюшка сказал потрясающую проповедь о браке и семейной жизни и началось собственно Таинство венчания. Венцы возлагали нам прямо на головы, а не держали над головой.

После венчания моя тетя, венчавшаяся в этом же храме, этим же венцом, но уже после многих лет супружеской невенчанной жизни, спросила меня, тяжелый ли был венец. Я ответила, что даже не почувствовала его, а она сказала, что на ее голове он сидел, как будто свинцовый. Тетя сказала «значит, легкая жизнь у вас будет». Не знаю, насколько она права оказалась, все-таки это скорее из разряда примет и суеверий, но возможно и нет.

Потом мы выпили вино из общей чаши, для меня оказалось несколько неожиданным то, что вино там было довольно крепкое и его будет довольно много. Батюшка шепнул мне, чтобы я пила поменьше, большая часть вина досталась Володе. Вообще сам ход венчания я помню плохо, я была сильно озабочена тем, чтобы удержаться на дрожащих ногах и сохранить более-менее спокойный вид. Видимо, мне это удалось, потому что все, кто был на венчании, сказали, что мы с Володей хорошо смотрелись вместе.

Вообще Таинство получилось очень красивым — священники в красных ризах (была Пятидесятница), золотые с красным венцы, день был солнечный, храм был ярко освещен солнечными лучами. Именно в этот день я впервые почувствовала что да, действительно есть Божья воля на наш брак, настолько все хорошо вдруг сложилось и получилось, несмотря на то, что до венчания было много, казалось бы, трудноразрешимых проблем, и вдруг все они как-то очень быстро и легко разрешились.

После венчания мы взошли на амвон, батюшка подарил нам большую икону Богородицы Казанской, нас стали поздравлять родственники и знакомые. Потом мы пошли в трапезную, нас поздравили батюшки и прихожане, а затем мы поехали гулять на Воробьевы горы и в парк Кусково.

В 6 часов вечера мы начали отмечать свадьбу в кафе, застолье получилось веселым, молодежным, с обилием конкурсов, сценок, само собой с танцами и поздравлениями. Мы уехали в одиннадцать часов, народ продолжил гулять без нас до 12.

Дома мы с облегчением вздохнули — последние дни выдались на редкость напряженными. Полночи я распутывала свою прическу, извлекая из нее гору шпилек и отмывая в пяти водах лак для волос. Потом мы разбирали подарки и расставляли цветы, для которых в доме не хватало ваз. Так началась наша совместная с Володей жизнь.

Начало совместной жизни.

Через неделю после свадьбы мы поехали в свадебное путешествие, которое подарили нам мои родители. Это был круиз по Волге от Москвы до Плеса. Мы заезжали в Углич, Мышкин, Ярославль, Тверь, Кострому, Рыбинск и другие города. Впечатления от круиза были бы очень хорошими, если бы не погода.

День, в который мы выехали из Москвы и поплыли по каналу к Волге, был последним теплым днем в нашем путешествии. С каждым днем становилось все холодней, температура +2 градуса настигла нас в Костроме.

Было начало июня! В Плесе шел снег. Я набрала с собой легкой летней одежды, а в итоге я даже в храмы и монастыри заходила в джинсах и всех возможных блузках, надетых друг на друга. Кожаная куртка, надетая сверху, уже не застегивалась. А еще мы взяли с собой купальник и плавки, в надежде искупаться в Волге.… Этот холод послужил причиной того, что я в этой поездке не посетила, возможно, самого важного места.…

В Костроме я замерзла настолько, что уже не чувствовала рук, и интересный рассказ экскурсовода уже не воспринимала. Не выдержав, я отдала Володе камеру, а сама отправилась обратно на пароход. В каюте я согрела себе чай и стала мирно ожидать возвращения экскурсии. Вернулся Володя и сообщил, что после положенного по плану экскурсии, группа пошла еще в монастырь, где находится чудотворная икона Феодоровской Божией Матери! Он даже смог заснять образ на камеру, правда потом монахиня запретила ему снимать. Володя принес мне цветочков от Образа.

На так называемой «зеленой стоянке», на небольшом очень живописном островке с сосновым бором, неподалеку от города Кимры, погода наконец-то слегка улучшилась, выглянуло солнце, особо смелые туристы облачились в футболки, я обошлась легким свитерком. Я даже осмелилась помочить ножки в ледянющей Волге (ну хоть что-то я должна была сделать!!!). На следующий день погода испортилась снова.

По приезде в Москву у нас с Володей началась собственно семейная жизнь с притирками характеров, привыканием к друг другу, с обустройством совместного быта.

Да, первый месяц и первый год семейной жизни медовыми никак не назовешь! Мне психологически было очень тяжело с непривычки постоянно видеть с собой другого человека, каждый день к его приходу с работы готовить ужин, пытаться не спорить, слыша высказывания, с которыми ты никак не можешь согласиться…

Бывало, что мы страшно ссорились, и слова Апостола Павла «да не зайдет солнце во гневе вашем» к нам явно не относились. Володина тактика в ссорах была замолчать и уйти в себя, я же стремилась выяснить все сразу и до конца, не встречала понимания и жутко дулась.

Положение усугубляло то, что я сразу забеременела и сопутствующие беременности гормональные взрывы наложились на притирку характеров. Вспоминая себя теперь, я диву даюсь, как Володя выдержал меня такую. И это еще при том, что мы жили отдельно от родителей, в двухкомнатной квартире и нам не были знакомы страшилки про отношения зятя и тещи, свекрови и невестки…

У Володи с моими родителями, а у меня с его были и остаются прекрасные отношения. Правда с нами вместе жила и живет моя бабушка, которой за 90 и отношения с которой достойны отдельного рассказа, не совсем веселого, к сожалению…

Тяжело было еще и потому, что свои семейные проблемы мы не могли вместе принести к батюшке — духовники у нас разные, и то, что считает приемлемым Володин духовник, неприемлемо для моего (иногда наоборот, но реже). Кто из них прав — задача не для моего слабого ума. Так что и у воцерковленных супругов имеют место проблемы, близкие к проблемам семей, где один супруг неверующий.

Но слава Богу, тяжелый период притирки друг к другу уже остался в прошлом, мы привыкли жить вместе, теперь у нас есть свой привычный мир, семья и ребенок.

Лиза

Скоро Лизе исполнится 8 месяцев, 1,5 года исполняется нашей семье. Я считаю свою жизнь полной, у меня есть любящий муж и здоровый ребенок.

Проблемы конечно есть, без них не бывает, но жаловаться на них — значило бы гневить Бога, который так много нам дает.

Я до сих пор кормлю грудью, надеюсь кормить как можно дольше, пока что у меня лактационная аменорея и новая беременность не наступает. Я этому рада — мне не хочется прекращать кормить Лизу, и хочется немножко отдохнуть от беременности и родов. Но если Бог даст сейчас второго ребеночка, я с радостью приму этот дар.

Лиза развивается по возрасту, в 6 месяцев села, в 7 поползла, сейчас резво носится на четвереньках по квартире и гоняет нашу бедную собаку. На здоровье не жалуется, правда несмотря на закаливание довольно часто заражается ОРВИ, но они проходят быстро и без последствий. Дочка спокойная, долго играет одна, но только при условии, что я неподалеку.

Летом мы жили с ней на даче, я ела все с огорода, что-то давала пробовать и ей, и ни на что не возникает аллергической реакции. Володя сначала ребеночка побаивался — уж очень она была хрупкой на его взгляд, очень он боялся что-нибудь ей отломить или вывернуть, я переодевала ребенка под постоянное сопровождение воплей вроде «Осторожно, голова!» или «Ой, нога, нога!».

Постепенно папа убедился, что ничего страшного с деткой не происходит и стал обращаться с ней более смело, постепенно перехватив у меня эстафету вечернего купания. Но до сих пор к моим попыткам закаливания и гимнастики он относится с долей недоверия и неодобрения, считая, что ребенка нужно потеплее закутать и осторожно перемещать с места на место — вот тогда с ней уж точно все будет в порядке.

Причащать Лизу мы стараемся не реже чем раз в неделю, в храме она ведет себя хорошо, не капризничает, опять же меня очень выручает слинг, в котором Лиза спит большую часть Литургии, просыпаясь к Причастию. Вот собственно пока все, что я хотела рассказать о нашей семье. Продолжение следует... :)

Ольга Мордашова

---