ПУТЬ ЧИСТОТЫ

Взято с сайта журнала «Божий мир»

Наблюдая нашу учащуюся молодежь (мужскую половину), я замечаю в ней удивительное сочетание противоположных свойств.

С одной стороны — горячие порывы ко всему высокому, прекрасному, доброму, благородному; горячая отзывчивость на человеческое горе и страдание; искреннее негодование на всякую неправду, лицемерие и насилие; готовность всем пожертвовать, даже жизнью и свободою, во имя правды и добра.

С другой стороны — ряд падений до самых темных и грязных глубин греха, неудержимое влечение к постыднейшим чувственным наслаждениям, легкомысленное попирание в грязь не только своего собственного человеческого достоинства, но и достоинства другого человека, за которого в другие минуты молодежь готова так горячо жертвовать собою.

Это сочетание противоположностей, эта смесь добра и зла, самоотвержения и грубого эгоизма, свидетельствуют, несомненно, прежде всего о том, что наша человеческая природа, даже в самых юных, нетронутых жизнью ее представителях, уже носит в себе самой греховную порчу, наследие первородного греха. Но, с другой стороны, это явление объясняется отчасти и свойствами молодости.

Молодости, по самой ее природе, свойственны пылкость, стремительность, неуравновешенность, увлечение до последнего предела во всех своих действиях и желаниях, как в добрых, так и в злых.

Юноша нередко действует под влиянием момента, потом уже начинает раздумывать, так ли он поступил, как нужно было, или нет.

Кроме указанного свойства молодости, существуют еще и причины наблюдаемого смешения добра и зла в жизни молодежи. Причины эти состоят отчасти в недостаточной ясности сознания того, что нужно считать добром и злом, отчасти в недостаточной твердости и опытности воли, не приученной согласовать свои действия с ясными требованиями долга и отчасти в неблагоприятных условиях и дурном влиянии окружающей среды.

Все указанные причины со всею очевидностью обнаруживают свое действие в том темном пятне юношеской жизни, которое по всей справедливости следует считать величайшим несчастием юношества и которое состоит в нарушении своей чистоты и целомудрия.

<…>

Принимая близко к сердцу этот больной вопрос в жизни молодежи, желая по мере сил своих прийти на помощь и самой молодежи, и людям, ведающим дело ее воспитания, я осмеливаюсь заговорить об этом вопросе.

Я постараюсь, соблюдая полную правдивость и, ничего не замалчивая, не оскорбить в то же время нравственное чувство моих читателей и сделать так, чтобы мои слова, не причинив кому-либо вреда, принесли бы одну только пользу.

<…>

Слово Божие учит нас, что всякое нравственное зло, совершаемое нами, прежде всего возникает в глубине нашей души. Наше сердце — вот источник и добрых и злых наших действий. «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15, 19), говорит Господь наш Иисус Христос. «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21). Разъясняя в Своей нагорной проповеди ветхозаветный закон, Господь всюду возводит мысль и внимание Своих слушателей от внешних проявлений греха к их внутреннему источнику — дурным движениям сердца. «Вы слышали, что сказано древним: не убивай... А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф. 5, 21, 22). «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 24, 28).

Обыкновенно мы склонны мало придавать значения дурным движениям нашего сердца и говорим себе и другим: «Думай и чувствуй что хочешь, только не вреди никому!» Или иначе: «Какое кому дело до моих мыслей и чувств. Ведь я же никому не врежу?» Но такого рода рассуждения глубоко ошибочны. Ибо «от избытка сердца уста глаголют». Что носит человек в сердце своем, то невольно обнаруживается и в делах его, то невольно чувствуется и замечается всеми окружающими.

О. Иоанн Кронштадтский в своей книге «Моя жизнь во Христе» говорит: «Страсти по духовному устроению заразительны; например, злоба, еще не высказанная на словах, не выраженная на деле, а скрывающаяся лишь в сердце и отражающаяся слегка на лице и в глазах, уже передается душе того, на которого я имею злобу, и другим приметна; возмущаюсь я страстью, мое возмущение касается и сердца другого, происходит какой-то духовный перелив нечистого потока из одного духовного вместилища в другое» («Мысли христианина», стр. 36).

Душа, заполненная нечистыми помыслами и пожеланиями, теряет постепенно способность совершать светлые и добрые дела. «Мысленный грех бывает хуже греха сделанного», — читаем мы у одного автора. «Грех делом всегда ограничен условиями его совершения; грех мыслью никогда решительно ничем не ограничен. Совершить можно лишь немногое, но нет конца тем чудовищным преступлениям, которые может мысленно совершать человек, распустивший свое воображение. Самое же плохое то, что, впадая в этот грех (внутренней нечистоплотности) человек обманывает себя сознанием, что он ничего дурного не делает. А между тем, когда настает для него момент (настоящей) деятельности, душа его оказывается вся источена, вся развращена (внутренним грехом воображения), неспособна к добру и к власти над собою».

Итак, существует зло внутренней, нравственной нечистоплотности, которое и является зародышем, началом внешней нечистоплотности.

И в области половой жизни все нездоровое, все дурное начинается прежде всего внутри человека, в глубине его сердца, в движении его мысли и затем уже приносит и внешние соответствующие плоды.

Хранить внутреннюю опрятность, как основу и внешней нравственной порядочности, это и значит — быть целомудренным.

Целомудрие, по производству с церковно-славянского языка, означает целое, здоровое, неиспорченное мудрование, т. е. здоровое состояние мысли и чувства.

В этом своем значении оно не ограничивается областью одной лишь половой жизни. Душа целомудренная есть та именно душа, на которой не оставил своего пагубного, разъедающего следа грех, будет ли то грех в области полового чувства, или грех гордости, или грех корыстолюбия и т. д. Всякая греховная мысль, с которой наша душа благожелательно соединяется, уже нарушает целомудрие души.

Образец истинного, высокого, безупречного целомудрия представляет нам в истории человечества лишь чистейшая душа Богоматери, не знавшей личного греха, ни делом, ни мыслью, ни желанием.

Итак, быть целомудренным в полном и истинном значении этого слова — значит хранить душу свою от всякой греховной порчи, скажем даже больше, от всякого беспорядочного блуждания мысли, от всякой праздной и нездоровой мечтательности.

Таково значение этого слова «целомудрие» в обширном смысле. В более же узком и обыденном смысле оно применяется к области полового чувства и означает неповрежденность, незатронутость души греховными вожделениями в этой сфере.

<…>

Надо иметь больше бодрости, больше энергии, надо решительно стать на защиту своего человеческого достоинства, своей нравственной чистоты, и тогда, при помощи Божией, можно уберечь себя от внутреннего развращения.

Снова сошлемся на глубокого знатока человеческой души, о. Иоанна Кронштадтского. Он говорит, что при малейшем приближении искушения наша душа уже должна стать к нему в боевое положение. «Все делай напротив того, что враг внушает: он внушает ненавидеть обидящих нас — ты люби их; ругающих — благословляй; когда находит уныние, старайся развеселиться; когда зависть — радуйся чужому благополучию; когда берет противоречие, непокорность — немедленно покорись, согласись; когда блудные помыслы — поревнуй о чистоте сердца, представь высокое достоинство христианина, вспомни, что члены наши — члены Христовы».

Борьбу с нравственным злом тогда именно и нужно начинать, когда зло находится еще внутри нас, когда оно еще только зарождается, еще не окрепло. «Не время спасать дом от пожара, когда огонь уже распространился, но начинай спасать его заблаговременно, когда только появится пламя», — говорит тот же Иоанн Кронштадтский.

***

Из сказанного вытекает для молодежи правило — при первом же пробуждении половой чувственности стать твердо и мужественно на страже своей чистоты. Конечно, это легче сказать или пожелать, нежели сделать. Когда окружающая жизнь полна эротических соблазнов, когда и печать, и зрелища, и примеры старших, и прямые, непосредственные искушения толкают юношу на путь нарушения своей чистоты, а иногда и прямо на путь разврата, тогда нужно иметь слишком твердые и крепкие внутренне нравственные устои, чтобы не пойти по общей, проторенной, хотя и грязной, дорожке. Надо быть своего рода Лотом, который, живя в развратном Содоме, сумел сохранить независимость и чистоту своего нравственного пути; или быть своего рода прекрасным Иосифом, которого живущий в душе его страх Божий удержал от соблазна падения. Не имея возможности изменить дух и нравы окружающей нас среды или устранить одолевающие нас соблазны, мы неизбежно должны прийти к тому заключению, что единственным, серьезным и верным средством для предохранения молодежи от утраты чистоты внутренней и внешней является, в конце концов, все же только внутренняя устойчивость самой молодежи. Ей в этом случае почти не на кого опереться, как только на одну себя. Для того чтобы найти опору внутри себя самой, ей прежде всего необходимо иметь ясное и несомненное убеждение в том, что сохранение внутренней и внешней чистоты является одною из самых важных, серьезных и высоких целей ее жизни.

Если этого убеждения в ней не будет, если она будет видеть в нарушении целомудрия только веселое и заманчивое приключение, не заключающее в себе ничего унизительного, то, конечно, никакие силы не в состоянии будут удержать ее от этого соблазнительного пути.

На чем же может обосноваться убеждение молодежи в необходимости сохранения чистоты?

Для молодежи искренно верующей это убеждение твердо обосновывается на заповеди Божией: «Не прелюбы coтвори», которая, в разъяснении Спасителя (Mф. 5, 28), обязывает не только к внешней, фактической чистоте, но и к внутренней чистоте помыслов. Принимая эту заповедь как закон своей личной жизни, юноша найдет в ней достаточную опору для преодоления соблазна. Если же соблазн окажется слишком сильным, или вера окажется недостаточно живой, а воля слабой, такой юноша должен идти на исповедь, искренно раскрыть перед священником свое душевное состояние, и эта чистосердечная исповедь умиротворит его душу. Выше уже было сказано, что блудные помыслы ничего так не боятся, как света искреннего исповедания. Поэтому всякий раз, как они начнут нестерпимо одолевать душу, надо идти исповедываться, помня, что не от священника в этом случае подается исцеление, а от небесной благодати, свыше. Это — путь испытанный и верный.

К этому религиозному обоснованию чистоты и для верующей, и для неверующей молодежи могут быть присоединены и другие основания, и, прежде всего, правильный взгляд на смысл и цель полового инстинкта. Этот инстинкт не нужно опошливать. Он не для того дан человеку, чтобы человек, злоупотребляя им, делал из него предмет низменного удовольствия. Не для этого он дан человеку. Цель и смысл полового инстинкта заключается в создании семьи. И ни для какой другой цели, и не для одного только наслаждения нужно им пользоваться. Всякое такое не прямое использование полового инстинкта есть грех, есть нарушение закона природы. Для мужчины этот закон так же обязателен, как и для женщины. Заповедь «не прелюбы сотвори» одинаково относится и к мужчине, и к женщине — ибо она есть необходимая ступень к другой заповеди: «Оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей: и будут два в плоть едину» (Быт. 2, 24, Мф. 19, 4-6). Эта последняя заповедь, данная еще в Ветхом Завете первым людям и повторенная в Новом, есть заповедь о семье, для которой предварительное целомудрие и мужчины и женщины составляет необходимое нравственное условие. Указанный смысл полового инстинкта не сознается молодежью со всею серьезностью, и закон, данный людям для создания семейной жизни, люди легкомысленно превратили в игрушку, в средство удовлетворения необузданной чувственности, ведущее нередко к разрушению семейного благополучия, и личного счастья и здоровья. Закон же Божий, закон природы таков: как женщина предназначается для одного мужчины, так и мужчина предназначается для одной женщины, и их взаимный союз устанавливается не для временного наслаждения, а во имя исполнения воли Божией, во имя великого и святого долга — устроения семьи и деторождения. «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1, 27, 28).

Конечно, не одно только деторождение является целью супружеской жизни. Брак не есть союз только телесный, но и духовный, и в этом — его главная ценность и значение. Брак основывается на взаимной привязанности, на взаимной духовной близости. Целомудрие же до брака делает юношескую любовь особенно чистой и возвышенной, поднимает это чувство до пределов, недосягаемых при иных условиях. Если наступлению любви предшествовало сохранение целомудрия, она всегда остается цельной, полной, неомраченной и вносит в душу тот идеальный отпечаток, который навсегда остается ценным вкладом в характер человека. Предостерегая от нарушения чистоты, порицая юношей за увлечение грязью чувственных наслаждений, мы вовсе не посягаем на то чистое и прекрасное чувство любви к лицам другого пола, которое в известном возрасте становится доступным молодым людям. Не нужно только забывать, что это чувство основывается не на жажде чувственного общения, а на стремлении к духовному единению. Если для животного половой вопрос разрешается очень просто и сводится к физическому обладанию, то для человека он так просто не разрешается. Мужчина не может смотреть на женщину как только на предмет физического обладания. Только физическое отношение к женщине, даже в момент обладания, оставляет в душе горький осадок неудовлетворенности, скуки, стыда, пустоты. Это очень ярко и правдиво показано Л. Н. Толстым в его «Крейцеровой сонате». Человеческая природа требует, чтобы отношение между полами было не только физическое, но и духовное, и прежде всего именно духовное. Только в лучах духовной близости получает свою истинную прелесть и близость физическая. Сущность брака в том и состоит, что два существа различного пола, дополняя друг друга, прежде всего сливаются в одну душу, а затем уже вступают и в физическое общение. Только тот, кто сумеет сохранить до брака свое целомудрие, сумеет внести в свой брак и правильное, проникнутое истинной и чистой любовью отношение к своей жене. Если бы юноши ясно сознавали вышеуказанный смысл полового инстинкта, если бы они сознательно берегли и душу и тело для будущей супружеской жизни и имели о ней то правильное представление, какое вытекает из соотношения духовной и физической природы человека, они могли бы найти в этом большую нравственную поддержку в борьбе с эротическими соблазнами. Третьим основанием для сохранения чистоты является сознание ее необходимости для правильного, здорового духовного роста самого юноши. Утрата чистоты искривляет и расслабляет нравственный облик юноши. Сохранение целомудрия помогает правильному развитию воли и чувства. В ряду чувств, имеющих высокое значение для человека, одно из первых мест принадлежит чувству стыда. Это истинное человеческое чувство: животные его не имеют. Сохранение целомудрия до брака есть одно из могущественных условий для развития этого чувства и для проникновения им всего существа человека. Стыд удерживает человека от всего, что постыдно в нравственном смысле. Стыд — это та Божия искра, которая дает возможность распознавать зло в его самых тонких, зачаточных проявлениях и деятельно реагировать на все, чем оскорбляется нравственное самочувствие. Ущерб, наносимый развитию этого тонкого чувства, есть дело крайне серьезное.

Ранняя утрата чистоты, увлечение чувственностью, нарушают чувство стыда в его самых глубоких основах и низводят человека с его исключительной высоты. Сохранение чистоты благоприятствует развитию и укреплению воли. Борьба с развивающейся чувственностью и обуздывание такого сильного инстинкта, как инстинкт половой, содействует самым могущественным образом развитию и сформированию воли. Как воля ребенка крепнет под влиянием постоянного преодолевания чувства страха или чувства гнева, так крепнет воля юноши и облагораживается его душа при постоянной упорной борьбе с увлечениями чувственности. Не нужно думать, что эта борьба противоестественна. Она направлена не против нормального, здорового полового чувства, которое в свое время должно вступить в свои права, а только против болезненного, преждевременного и извращенного его действия. В процессе нравственного развития и усовершенствования человека эта борьба необходима, она ставит инстинкт в должные границы, содействует выработке самоотвержения и очеловечению низших проявлений человеческой природы; в то же время она облагораживает отношения двух полов и поднимает их на ту высоту, которая обеспечивает женщине сохранение ее человеческого достоинства.

<…>

Но скажут — разум и сердце говорят одно, а низменные побуждения инстинкта заставляют делать другое. И если я воздержусь от разврата, то не впаду ли я в какие-либо дела еще более гнусные и постыдные? Мы уже говорили в начале: чтобы этого не случилось, надо с самого начала стоять внимательно на страже своего сердца. «От сердца исходят злые помыслы, убийства, любодеяния, прелюбодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Mф. 15, 19). «Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни» (Притч. Соломон. 4, 23). Каждый юноша, а тем более верующий, должен внимательно наблюдать свою внутреннюю жизнь, свои помыслы, свои желания. Он не должен пассивно отдаваться своим влечениям. Он должен владеть собою, быть готовым к постоянной и упорной борьбе с самим собою, с своими дурными желаниями. Он должен укреплять и закалять свою волю. Дурные привычки и страсти появляются в человеке не сразу. Сначала возникает в нас только мысль о дурном, и эта мысль появляется в нас как нечто чуждое нам, безразличное, не задевающее души нашей. Но стоит только на этой мысли остановить внимание, и она уже может вызвать интерес к себе, а потом сочувствие. Сочувствиe при дальнейшей нашей беспечности может перейти в желание. Желание, не побежденное и не отвергнутое сразу, возрастая и усиливаясь, переходит в непреодолимое влечение, которое, при постоянном удовлетворении, становится страстью, привычкою. Чем в более ранней стадии развития будет захвачен человеком нездоровый нравственный процесс в его духовной жизни, тем с меньшими усилиями воли и с большим успехом он может остановить его. Упражняясь в этой борьбе, наша воля без особого труда приучается быть победительницей в маленьких искушениях, и тогда со всею смелостью и решительностью проявляет себя и в серьезных случаях.

Для верующего юноши, кроме самонаблюдения и внутренней борьбы, главным средством преодоления искушений являются молитвы, исповедь и причащение Св. Тайн. Молиться нужно искренно и горячо. Нужно молиться не только во время искушения, но и всегда. Молитва должна сделаться привычкой постоянного внутреннего сопребывания с Богом. Такой молитве надо учиться. Молитва не есть только плод вдохновения, она есть результат настойчивого труда. «Силою Царство Божие берется», говорит Слово Божие. Искренность, сила и глубина молитвы достигаются по мере настойчивости в труде молитвенном. Молитва может и не быть продолжительною, но она должна быть частою. Из глубины души должна она быть обращена к Богу много раз в течение дня. Краткие, но сильные молитвы: «Боже, помилуй мя грешного», «Сыне Божий, помилуй мя», «Пресвятая Богородица, спаси нас» — очень действенны и спасительны. Они могут быть произносимы в глубине души при всяком занятии, при всякой обстановке, в самом многолюдном обществе. Неведомо для окружающих, душа молитвенно обращается к Богу, живет в мире духовном, отрешается от всего окружающего. Надо постараться сделать это своей привычкой, своей истинной внутренней жизнью. И тогда не останется места дурным помыслам, о чем великий подвижник, преп. Иоанн Лествичник говорит: «Именем Христовым побеждай врагов». О значении исповеди я уже говорил. Исповедь сразу обессиливает внутреннего врага. Исповеданный греховный помысел становится внешним для души: она уже смотрит на него как на нечто ей чуждое и ее не задевающее. Исповедь может и не сопровождаться причащением Св. Тайн, которое требует особой подготовки. Но принятые с надлежащей подготовкой, с верою и благоговением, Св. Тайны являются в нас источником истинной жизни, чистоты и силы духовной. Известны случаи, когда человек, с верою и любовью причастившийся Св. Тайн Христовых, приобретал такую силу внутренней чистоты, что она в течение нескольких недель охраняла его душу от проникновения в нее дурных мыслей и желаний. «Бедствие для души долго не причащаться Св. Тайн, — пишет в своем дневнике о. Иоанн Кронштадтский, — душа начинает смердеть страстями, сила которых возрастает по мере того, как долго мы не сообщаемся с своим Жизнодавцем».

<…>

В заключение своей беседы мне хочется высказать еще одно соображение, относящееся исключительно к верующим юношам. Ведь наша жизнь не ограничивается одним только земным существованием, земное существование есть только момент в сравнении с океаном предстоящей нам вечности. Если это понять и если правильно сопоставить эти два периода нашего существования, то все наши земные дела и интересы представятся в совершенно новом освещении; тогда и борьба за свое нравственное достоинство и за свою чистоту получит свой истинный, глубокий и серьезный смысл.

Итак, пусть не унывают те, кто решается вступить в эту борьбу во имя послушания Богу, во имя своего человеческого достоинства. Борьба трудная, но и задача высокая. «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем» (Откр. Иоанна 3, 21). «И взглянул я, вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах... Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу» (Откр. Иоанна 14, 1, 4).

Протоиерей Сергий Четвериков

---