Взято с сайта газеты «Совершенно секретно»
Мы несколько месяцев договаривались с Екатериной Васильевой о встрече. Долго беседовали по телефону. Сначала отсутствовал в Москве ее духовник, а без его благословения Екатерина Сергеевна не делает ни одного серьезного шага в своей жизни. Я отвезла ей подшивку наших газет, чтобы люди духовные не сомневались в серьезности... нашего издания. Потом был период, когда она дважды в день ездила на службы в храме, не до интервью было. И, наконец, наша встреча состоялась.
— Екатерина Сергеевна, я понимаю, что вы не случайно столь круто изменили свое отношение к мирской жизни и ушли в религию.
— Господь привел меня в Церковь через подругу. В то лето наша семья снимала дачу в Лесном городке. Неожиданно у сына Мити, ему было тогда два года, поднялась страшная температура. Я не знала, что делать. Ночью мы с мужем, Михаилом Рощиным, побежали в поселок. Нашли детский сад. Разбудили врача. Женщина, заспанная, не очень соображая, что делает, как она призналась позже, совершенно случайно сделала нужную клизму. И Митя на наших глазах будто воскрес.
С тем врачом, Катей Трубецкой, мы очень подружились. Катя — прямой потомок именитого рода Муравьевых, замужем была за потомком не менее известных Трубецких и, кроме всего прочего, родная племянница недавно почившего владыки Василия Родзянко. Она выросла в православной традиции, всю жизнь была церковным человеком.
Именно Катя Трубецкая с достаточной настойчивостью привела меня в храм, что в Телеграфном переулке, это Антиохийское подворье, тогда очень популярное, где собиралась верующая интеллигенция. Моим духовным наставником стал отец Владимир Волгин, тоже друг Катюши. Не могу не вспомнить почившего ныне, очень известного благодаря фильму режиссера Подниекса отца Бориса Старка. Кстати, сына капитана печально известного крейсера «Аврора». Вернувшись из парижской эмиграции, отец Борис долгое время жил в Ярославле. Мы ездили к нему, до самой его кончины переписывались.
Я знаю, что через меня тоже много людей пришло в Храм. Но в этом нет моей личной заслуги. Просто все мы друг для друга являемся своеобразными апостолами, проводниками. Человек начинает жить церковной жизнью, и, как говорил великий старец преподобный Серафим Саровский: «Стяжи мир в своей душе, и тысячи вокруг тебя спасутся».
— Кто раньше пришел в Храм: вы или ваш сын?
— По-моему, одновременно — у нас один духовный наставник, под руководством которого мы прожили вот уже больше двадцати лет. Но произошло все не в одночасье. И благодаря ему наша жизнь перестала быть такой путанной и нервной, какой она была раньше.
— То есть ваш сын не оканчивал семинарии?
— Он сейчас учится в семинарии заочно. А сначала оканчивал ВГИК как режиссер и актер, писал, на мой взгляд, очень сильные и глубокие стихи. У него были замечательные дипломы — и режиссерский, и актерский. Многие вспоминают его дипломный спектакль «Записки сумасшедшего». Но, поскольку уже много лет он был человеком церковным, его душа постоянно раздваивалась и металась. Перед самой кончиной известного писателя, главного редактора журнала «Континент» Володи Максимова, моего старинного друга, который жил в эмиграции в Париже, Митя передал ему свою поэму. Прочитав, Максимов сразу же заявил, что обязательно ее напечатает. Но не успел — внезапно скончался. Я уверена, если б поэма была напечатана и имела бы успех, жизнь моего сына сложилась бы совершенно по-другому. Так силен омут творчества, что долго балансировать между дорогой к Храму и в мир Искусства вряд ли ему удалось бы. И вряд ли Митя в скором времени окончательно вернулся бы в Церковь.
— У каждого своя дорога к Храму: одни петляют по житейским закоулкам в течение долгих лет и добираются туда лишь к старости, а кому-то от рождения дано верное направление, и они не совершают серьезных ошибок, не накапливают грехов...
— Боже мой! Их так мало, этих людей, которым с детства открыта верная дорога... Так было до революции, когда мы жили в официально православной стране. Ведь, по сути, отняв у людей Бога, отняли жизнь! Четыре поколения моих сограждан оказались оторванными от жизненно важных духовных основ! Ведь если б я была крещена от рождения и хоть что-то в религиозном плане соображала, вся моя жизнь прошла бы по-другому! И я не натворила бы столько грехов! Все, что я сделала в своей жизни до крещения, все было абсолютно неправильно! Я жила впотьмах, без истинного знания. И все людские страдания и блуждания — от отсутствия информации о Боге и о Церкви. У людей верующих есть те самые ориентиры, которые позволяют преодолевать постоянные житейские трудности с гораздо меньшими потерями. Кроме того, они знают, к чему стремятся, и знают путь, которым надо следовать к Высшей цели. Но главное, что все происходящее на этом пути объяснимо: ты знаешь, почему ты болеешь, почему умирают твои знакомые, почему у тебя рождается или не рождается ребенок, почему все благополучно в работе или наоборот — на все есть ответ в Евангелии, в Церкви. И, понимая, ты застрахован от отчаяния и уныния, метаний и поисков виноватого.
— Неужели вы, народная, любимая, уважаемая актриса, жили такой психологически сложной жизнью?
— Да «сложной» не то слово — безумной жизнью! Да и не я одна. Ведь посмотрите, как искорежены людские судьбы за десятилетия безверия! Это катастрофическое положение с семьей, с безумным количеством разводов и падением рождаемости, эта вреднейшая для рода человеческого эмансипация!.. Ведь и мои бесконечные браки и разводы тоже отсюда. И моя семейная жизнь не сложились именно потому, что не было во мне христианского понимания семьи. Я не знала, что главный в семье — муж, а жена должна ему во всем подчиняться. В моих семьях я была самой главной! И хотя мужья мои были люди сильные, талантливые, известные — все равно я себя считала самой главной. И как во многих отдаленных от религии семьях, у нас постоянно шла борьба за пальму первенства. Да и жизненные ценности были совершенно другие, мы ведь были воспитаны в основном на западных фильмах, западной литературе. И проповедовали якобы честность во взаимоотношениях: мне казалось, если я разлюбила, значит, должна честно сказать об этом и уйти... Это же нечестно, жить не любя! А не любишь — значит, надо разводиться... Кстати, очень удобный набор безнравственных принципов, такие все объясняющие, интеллигентно составленные подмены. Вот и я все время думала, в очередной раз подводя итог своей неудавшейся семейной жизни: «Боже мой, ну почему так тяжело жить в браке? И кто это вообще придумал семью?.. Ведь абсолютно невыносимо жить разным людям вместе...» И каждый раз именно я была инициатором разрыва.
И только несколько лет назад я узнала, что же такое семья в божественном ее понимании. Что венчание — это не красивый модный обряд, а добровольное принятие мученичества. Венчание — одно из семи церковных таинств. И если бы молодожены внимательно послушали, какую молитву читает священнослужитель, они поняли бы, какой мученический венец супруги на себя принимают, что должны быть готовы к любым испытаниям, давая клятву перед крестом и Евангелием. Оттого и крест супружеский считается одним из самых тяжелейших в православии. Я же, не ведая всего этого, брала ребенка в охапку и уходила, оставляя все своему бывшему супругу. И каждый раз сбрасывала с себя свой крест. Теперь же, оглядываясь на собственную семейную жизнь, могу сказать, что во всех своих разводах виновата именно я. Хотя раньше виноватой себя никогда не считала.
Кстати, в Евангелии сказано, что враги человеку — домашние его. И Сатана, зная это, самые большие искушения, самые невозможные и трудноразрешимые ситуации устраивает именно в семье, чтобы ее разрушить. И люди бегут из семей, бегут из своих домов на работу, к чужим людям — потому что там все проще. А уж сколько я повидала в нашей стране женщин, для которых дом и семья — мука страшнейшая... Им хорошо только на работе, мужа своего они ни во что не ставят (да и что о нем говорить — посмешище, на уме одни дружки да пьянки), ребенка в сад закинули и ушли в свой трудовой коллектив. Не понимая, что муж для них — крест, дети — крест, готовить, стоять у плиты — тоже крест... В оправдание только и слышишь: «А что же, я должна себя похоронить в домашнем быту и семейных проблемах?!» Да, должна, если вышла замуж! Должна стоять у плиты, должна ухаживать и за детьми, и за мужем. Потому что за все, что происходит в семье, даже если виноват муж, всю ответственность перед Всевышним будет нести женщина! Она отвечает за все. И если между мужем и женой какая-то размолвка, Церковь всегда будет на стороне мужчины. Оттого, что такая епитимья наложена на женщину за грехи нашей прародительницы Евы. И так будет, пока существует род человеческий. Но, увы, мы, женщины, в большинстве своем этого не понимаем...
Одним из самых страшных зол, насажденных на нашу землю, я считаю эмансипацию. Сначала большую часть лучших мужчин истребили, а остальных довели до жалкого состояния, когда они не могут заработать нормального количества денег, чтобы содержать семью и растить детей. По роду своему они должны быть кормильцами, а они практически лишены этой возможности. И женщины бросились зарабатывать, еще больше уничтожая мужское достоинство. В результате чаще впадают в отчаяние и совершают самоубийства именно мужчины... Отсюда и кошмарная демографическая ситуация. Ну посудите сами: когда женщине рожать и растить детей, если она целыми днями вкалывает на работе? Или эта чудовищная цифра — два миллиона беспризорных детей, просто в голове не укладывается! Вот если б я была помоложе...
— То что?
— Не знаю, говорит ли это во мне недовостребованное чувство материнства или какие-то педагогические наследственные наклонности, но я бы о многих из этих деток позаботилась.
— Какую наследственность вы имеете в виду?
— Дело в том, что я являюсь близкой родственницей Антона Семеновича Макаренко — он был родным братом моего деда Виталия, который среди рьяных белогвардейцев эмигрировал в двадцатых годах из России, не сумев вывезти свою беременную жену... И Антон усыновил мою маму, и она выросла среди колонистов и тех замечательных педагогов, которые работали с детьми. И хотя в те годы в их методах воспитания уже не было Церкви, они были людьми, выросшими в ее устоях, и в себе несли те глубинные знания, которые Церковь привила им в детстве. В них, безусловно, была какая-то необыкновенная Божественная тайна. Как и в самом Антоне — именно так звали Антона Семеновича все окружавшие его люди. Вы можете себе представить, что он не был членом компартии? Будучи приближеннейшим человеком партийной верхушки страны! И никто не понимает, как такое могло быть. Однако было. Чудо!
Недавно, когда проводился фестивальный круиз православного кино «Золотой витязь» по Днепру, мы с братом Антоном и его женой, исполнительницей народных песен Татьяной Петровой, заезжали в Кременчуг, посетили музей Макаренко, могилу его родителей. И я увидела, какая это была мощная по своим корням религиозная семья. И в этом музее царит такой колоссальный православный дух — мурашки по телу! Теперь я понимаю, что прежде всего нес в своих педагогических принципах Антон Макаренко. И, кстати, я очень хорошо помню этих колонистов, которые не только маршировали и вкалывали. Какие у них были одухотворенные лица!
Так вот, возвращаясь к беспризорным детям. Это одна из самых кровоточащих ран сегодняшней Церкви. Мне отец Владимир все время говорит, чтобы я выходила с этими своими мыслями к интеллигенции, к премьер-министру, к президенту, наконец. Ведь если каждая семья, уже имеющая детей — или по медицинским причинам не способная их иметь — и не страдающая дефицитом средств к существованию, возьмет на воспитание по одному ребенку из этих двух миллионов — неужели мы не решим эту позорящую нашу страну проблему?!
— Найти-то найдем, даже очередь из желающих появится! Только вот процесс усыновления у нас слишком уж бюрократичный.
— Потому что государство всерьез об этой проблеме не задумывалось! Это и реально, и не очень сложно. Нужна лишь серьезная государственная программа, которая упростила и убыстрила бы процедуру усыновления несчастных деток. И я не понимаю, как можно спокойно есть, спать, наслаждаться жизнью, когда в стране такое количество обездоленных детей. Если бы Церкви дали право приютить их, она с радостью взяла бы их под свое крыло и организовала бы свои приюты, но она отделена от государства и не может этого сделать. Остается только молиться за этих сирот.
— Вот вы говорили о катастрофической демографической ситуации. А из опросов среди вполне благополучных семей, имеющих только одного ребенка, выясняется, что они не хотят рожать второго, я не говорю уже про третьего, ссылаясь на эмоциональную подавленность и отсутствие перспективы и веры в завтрашний день...
— Вот-вот, и я о том же! И как раз обратное я наблюдаю в среде людей религиозных и верующих. У меня даже сложилось впечатление, что я живу в какой-то другой стране: по телевидению и радио слышу одно, а вокруг себя наблюдаю совершенно другое. Потому что постоянно вижу счастливые семьи, в которых помногу детишек, один-два — большая редкость. Церковь дает этим людям главное — любовь и надежду на светлое будущее... При настоящем христианском воспитании люди не теряют надежды на завтрашний день и благодарят Господа за каждого посланного семье ребенка. И я вижу, как таким семьям Всевышний помогает жить, давая и работу, и средства к полноценной жизни, к выращиванию здоровых детей и поддержанию достойной старости родителей...
...
— Церковное многолюдье вас не утомляет?
— Нет, потому что в церкви все соборно. Со временем изменилось мое отношение к быту, к комфорту, и такая соборная, общинная жизнь стала привычкой. Вообще у человека церковного все меняется. Раньше я была зациклена на себе, на своих ролях, на своем отображении в зеркале и считала это главным. Когда отходишь от себя, открываются глаза, уши. Я вот смотрю на своих внуков: они ничего не знают, кроме семьи, храма и природы, — и вижу, как они счастливы. Мы много гуляем с Пашкой, и она помогает мне увидеть закаты, росинки, жучков, паучков... Или вдруг говорит: «Подними меня до облаков!» — и понимаешь, как много все это значит в твоей жизни.
Беседовала Татьяна СЕКРИДОВА,
обозреватель «Совершенно секретно»
ВАЖНО: Все авторские матералы (статьи о воспитании, супружеских отношениях, чадородии), размещенные на этом сайте, отражают личную точку зрения автора и ни в коем случае не являются руководством к действию без благословения вашего духовника.
