Источник — сайт Самарской епархии
Над селом со странным для этих мест названием «Нероновка» медленно и чинно проплывали пушистые перистые облака, и казалось, что в эту самую минуту должно произойти что-то необыкновенное. Кряжистое, рвущееся ввысь дерево, словно замерев в молитвенном порыве к бездонному голубому небу, заполняло все вокруг покоем и умиротворением. Его корни уходили глубоко в землю, и от этого старому раскидистому дубу не страшны были бури и порывистые ветры, вырывающие более молодые и неокрепшие растения, швыряющие их на землю и уносящие на северо-запад, где начинаются безкрайние просторы, наполненные безжизненной тишиной и открытые всем ветрам. Если присмотреться внимательно, то увидишь рядом с метровым в диаметре стволом дерева пробивающуюся сквозь земную твердь молодую поросль — прутовидные стволики будущих деревьев, образующих ярко-зеленый островок, манящий каждого встречного и окутывающий проходящих неудержимой радостью Недалеко от дерева проходит дорога к храму в честь Казанской иконы Божией Матери и небольшому дому, где росли, мужали, расцветали под присмотром известного на всю страну местного батюшки митрофорного протоиерея Иоанна Державина одиннадцать его детей, хранителей традиций и заветов живущей в их душах православной Руси.
Сегодня все они выросли. Жизнь каждого связана с церковью. Наша встреча промыслом Божиим с одним из них — Николаем — послужила отправной точкой создания нашего повествования.
Заочное знакомство с этим человеком состоялось давно, когда автор этих строк делал первые шаги в православии и жадно ловил каждое слово о новом, прекрасном, успокаивающем и уносящим душу в неземные дали миропонимании. Тогда-то и зазвучал в нашем доме этот спокойный, правильно поставленный голос за кадром, который просто и доступно объяснял суть величайшего таинства Евхаристии или смысл и символизм Всенощного бдения во время прямой трансляции богослужений.
В титрах передачи было сказано, что ведущий прямой трансляции — кандидат богословия Николай Державин.
Через несколько лет случилось так, что я узнал об этом человеке немного больше, хотя до встречи было еще далеко.
Дело в том, что мой приход в храм в честь Преподобного Сергия Радонежского совпал с назначением туда регентом сестры нашего героя — Екатерины Державиной.
Православный приход — большая дружная семья. А настоятель — отец своих духовных чад. Поэтому прихожанам, как правило, известно все о тех, кто рядом с ними молится Господу, участвует в церковных таинствах. Здесь каждый человек в лучах истины Христовой становится естественным, отчетливо видны все его положительные качества. Высвечиваются и грехи, в которых необходимо каяться, чтобы, изменившись, становиться ближе к Богу, ждущему нашего исправления.Тогда-то я и узнал, что регент храма — выпускница СамПДС — является представительницей известной многим православным людям семьи Державиных, а ее брат живет в Москве и служит референтом Святейшего Патриарха Алексия II. Поведали мне и о других представителях этого большого семейства. Главное в жизни которых, православие. Как ростки, устремившиеся к свету, произросли они, вызрели и наполнились силой духа от родного корня, давшего им жизнь, правильное миропонимание, радость богообщения. Четыре сына настоятеля храма в Нероновке, который вот уже пять лет молится за нас в иных обителях, стали священниками, а семь дочерей избрали нелегкий крест служения в качестве матушек или регентов. Сегодня растут тридцать три внука и три правнука. Супруга отца Иоанна — Лидия Александровна после смерти мужа приняла постриг и стала монахиней Лидией, а младший сын Роман руководит теперь приходом в Нероновке, получив от папы в наследство его любовь к духовным чадам, умение ставить их радости и невзгоды выше своих, традиционно считать главным богатством в жизни любовь, детей и книги, в которых собраны крупицы православной мудрости со всех концов света.
Нашей встрече с Николаем Ивановичем Державиным предшествовало мое знакомство с невеселой статистикой. Некоторые из этих красноречивых фактов обескураживали. Вдумаемся. Начиная с 2002 года, число разводов в нашей стране стало устойчиво превышать количество браков. И это «происходит» на фоне увеличения детей, родившихся у женщин, не состоящих в зарегистрированном браке (сейчас это около 30% от общего количества новорожденных).
Население России, составляющее около 145 млн. человек, должно, по прогнозам статистики, к 2025 году сократиться до 137, а к 2050 — до 119 млн. человек. В то время как численность населения США к 2050 году возрастет до 422 млн. человек, т.е. не менее чем на 100 млн. человек.
Одной из очевидных причин демографического отставания России является низкая рождаемость. Сегодня статистически каждая россиянка имеет в среднем одного ребенка. Если ситуация не изменится, то Россия, по выражению демографа Марка Гольца, может превратиться в «дом престарелых без обслуживающего персонала».
Основание для таких прогнозов дает, видимо, сегодняшнее положение, которое закладывает базу для того, чтобы в нашей стране к 2020 году стариков стало в 2 раза больше растущей молодежи, и в 4 раза — рождающихся младенцев.
Сейчас от нас требуется увеличить число детей до уровня 2,1 ребенка в каждой семье.
Различные проекты, которые выдвигаются в нашем, большей частью расцерковленном обществе, где усилия многих структур (вольно или невольно) направлены как раз на разрыв семейных и родовых связей, думается, обречены на неудачу. Такие предложения, как «дом каждой молодой семье», материальное стимулирование рождаемости, договоры-контракты на рождение определенного количества детей, государственная поддержка в виде ипотек, не способны изменить создавшегося положения Только осознание семьи малой церковью, людей, живущих под одной крышей — «стадом» Христовым, а их взаимоотношений — служением Господу и ближним поможет решить эту проблему.
Именно в этом и убедила встреча с замечательным человеком... Николаем Ивановичем Державиным.
— Мой жизненный путь начался 15 мая 1962 года. Я появился на свет в домашних условиях в селе Малоишуткино Самарской области.
Николай был третьим ребенком в большой и дружной семье.
…Все приезжающие в этот гостеприимный дом делились одним общим наблюдением: вокруг их дома всегда было много детей. Они напоминали красивые распустившиеся цветы, еще несозревшие бутоны, подрастающие деревца и совсем «зеленые», пробивающиеся к свету Божьему росточки. Босоногие мальчики и девочки заполняли, казалось, все свободное пространство внутри и вокруг их небольшого жилища. Но игры, веселье, летнее раздолье не мешали им жить строгой церковной жизнью, поститься, молиться, а в положенные часы быть нарядно одетыми и выстаивать всю службу в храме. Мальчики с раннего возраста прислуживали в алтаре, выполняли необходимые послушания, девочки пели на клиросе в хоре, руководила которым многие годы матушка Лидия.
— В семье существовала традиция: папа с мамой собираются и идут на службу, а мы прекращаем все свои игры и торопимся за ними следом. Грудничков несут на руках старшие, гуськом тянутся все остальные.
Церковное воспитание мы получали с первых часов жизни. Все самые прекрасные и светлые мгновения связаны именно с Церковью. Естественно, что открытые детские души впитывали эту благодать, она вошла в плоть и кровь, осталась в нас на всю жизнь.
В архиве Николая Державина бережно хранится фотография, где он запечатлен в своем первом стихарике, на который мальчика благословили в пятилетнем возрасте.
— В сельском храме вся служба лежит на священнике. И, как правило, его первые и главные помощники — дети. Вот и мы со старшим братом Иваном помогали отцу. У меня было послушание раздувать кадило, кроме того во время Малого входа мы выносили свечи, когда это требовалось, переставляли, кажущиеся тогда очень тяжелыми аналои.
Глядя, как старательно ребята выполняют все его поручения, отец Иоанн, конечно, вспоминал и свое детство, первые шаги в православии. Его наставлял отец, который служил церковным старостой. Мальчик тоже начинал с послушания в алтаре. Именно там и закалялся, проходил огранку на крепость, противостояние силам зла характер будущего пастыря.
Укрепила в вере и встреча во время службы в армии с Митрополитом Вениамином Федченковым, который возглавлял тогда Епархию в Ростове-на-Дону.
— Папа мне рассказывал о своих первых впечатлениях от общения с этим удивительным владыкой. Была неделя жен-мироносиц. Молодому солдату дали увольнительную. Не долго думая, он побежал в храм. Шла праздничная субботняя служба. Полумрак и мерное мерцание ярких огоньков, аромат ладана, стройные и протяжные песнопения, музыкальность, неторопливость молитв на церковно-славянском языке, негромкий голос служащего архиерея настраивали молодого парня на торжественный лад. А контраст с окружающей его теперь не всегда понятной и суетливой армейской жизнью помог еще раз почувствовать разницу между временным и вечным, земным и небесным. Может быть именно с этих минут и началось его сознательное служение Богу и людям. Когда Иван Державин в своей военной форме подошел под елеопомазание, владыка улыбнулся и сказал: «Солдат, ты откуда?» Папа ответил, что он из Тверской области. А в свое время митрополит Вениамин был ректором Тверской семинарии. Он как-то очень заинтересовался и сказал, чтобы паренек, когда сможет, приходил на службу.
В другой раз владыка, увидев робеющего Ивана, спокойно сказал: «Братья и сестры, пропустите солдата». Эти «мелочи» во многом повлияли на жизненный выбор будущего священника.
Чуть позже Митрополита Вениамина перевели на Саратовскую кафедру. И он помог смиренному и боголюбивому юноше поступить в Саратовскую Духовную Семинарию, после окончания которой и началось его сорокалетнее пастырское служение.
…Послевоенное лихолетье, негативное отношение к церкви, которое сложилось в 50-60-е годы, не поколебали настойчивого молодого священника в осознании правильности избранного пути. И хотя по всей стране слышалось: «Зачем твоя церковь нужна?», «Дни мракобесов в рясах сочтены», «Скоро церкви не будет, а ты детей уродуешь, не даешь им быть активными строителями светлого будущего», он упорно шел по однажды избранному пути.
— Вспоминается такой эпизод. Как-то папа приехал из района бледный и сразу подошел к иконам. Молился долго и самозабвенно. А потом, ни к кому не обращаясь, говорит: «Все равно не будут мои дети двуличными». Как выяснилось потом, в райисполкоме состоялся серьезный разговор с секретарем по идеологии о моральном облике нашей семьи. Сначала отцу говорили, что он неправильно воспитывает детей, калечит их юные души, приучая к службе и храму. А пока им не исполнилось 18 лет, такое поведение подпадает под статью, позволяющую лишить его родительских прав.
Он был непреклонен: «Делайте, что хотите, а двум господам они служить не будут».
Тогда идеологи пошли на хитрость. Стали уговаривать, чтобы младшие дети вступили в октябрята и пионеры.
«Пусть они только в школе галстуки и звездочки носят, а дома, ладно, могут и крестик надевать»,— уговаривали неподдающегося попа.
На что не менее твердо, чем на другие предложения, он ответил: «Я не хочу воспитывать детей двуличными. Что же это за люди будут? Если в школе можно жить так, а дома по-другому».
На этом разговор был закончен. Власти отступились, а семейство Державиных продолжало жить своей особой, интересной и наполненной радостью бытия, большими и малыми делами, минутами и часами благодатного Богообщения жизнью.
— Мы всегда жили в церковном доме при храме. Я и родился там. Помню, когда папа служил в селе Высоком, приходилось ютиться в небольшой хибарке. Поэтому для детей построили двухэтажные полати.
Общение со сверстниками проходило, в основном, в школе. Учились мы все очень хорошо. Отношение ко мне, братьям и сестрам было достаточно спокойным, даже заинтересованным.
Одноклассники, несмотря на запреты родителей и учителей, приходили в церковь, участвовали в крестных ходах.
Я помню идеологические проработки, когда учитель после Светлого Христова Воскресения говорил: «Кто был в храме на Пасху — встаньте». И начиналась политинформация о том, что православие — сказки для неграмотных старушек.
Но одноклассники Державиных, выслушав все эти слова, все равно продолжали дружить с добрыми и умными поповскими детьми, которые, кстати, учились лучше многих одноклассников, знали все предметы на «4» и «5».
Обстановке в доме Державиных завидовали почти все.
Мне кажется, главный стержень, цементирующий и скрепляющий нашу семью, — единство веры и практики, отсутствие противоречий между тем, что мы исповедуем и как живем. У нас была, по словам апостола Павла, малая церковь, домашняя община в прямом смысле этого слова. Папа безоговорочно являлся ее главой. Все взаимоотношения выстраивались в виде четкой вертикали без разлагающей дисциплину демократии. Во всем была строгая иерархия: папа, мама, старшие дети, младшие, которые им подчиняются, — вот скрепы этих устоев. Встали утром, помолились, сели за стол, сделали уроки.
Дальше — у каждого свое послушание. Строгий домашний устав не позволял прятаться за спину другого. Взять к примеру дежурства. Позавтракали — дежурные собирают со стола посуду, готовят обед. Пообедали — они же убирают со стола, пекутся об ужине. Расписан весь день. Дежурили все по очереди. Так же мыли пол в комнатах, прибирали во дворе.
— Воды у нас в доме не было никогда. В банный день, чтобы запастись ею на всю семью, а это тринадцать человек не считая гостей, которые почти всегда жили у нас, надо идти к колодцу и носить ее целый день.
Бывало, папа и мы с Иваном (старшие мальчики) зимой, в буран ходили с ведрами и флягами. Навсегда запомнилось мне, как кожа примерзала к леденящему руку металлу, а варежки, облитые водой, тут же превращались в негнущиеся твердые ледышки.
После банного дня устраивалась стирка. Гора белья требовала воды не меньше, чем помывка всей семьи. С утра нужно было принести дров. У каждого была своя мера ответственности, все послушания давались по силам и в определенной системе, которая предусматривала равномерность и чередование нагрузки. Авторитет папы был непререкаем. То, что он сказал, делалось и никогда не обсуждалось. Мама ему во всем помогала. Иногда ей было нас жалко, она могла обогреть, приласкать, но о том, чтобы освободить от послушания, не было и речи. Совместные дела сплачивали всех детей, делали нашу жизнь насыщенной и интересной, а вместе с тем учили терпению трудностей и скорбей, закаляя духовно и физически. Именно эта закалка и пригодилась потом, помогала всю жизнь.
Кроме того, соблюдение постоянного ритма жизни помогало всем детям в этой семье постоянно ощущать живую связь поколений, ту систему ценностей и координат, которая давала возможность быть правильно сориентированными в этом мире, вырабатывала иммунитет от жестокости, безнравственности и насилия.
Многие совершенно искренне считают, что жизнь внутри церкви скучна, поэтому она по силам только старичкам и старушкам, дни которых уже сочтены, а интересы ограничиваются службой в храме, денной и нощной молитвой.
Не будем спорить. Лучше перенесемся мысленно на несколько десятков лет назад, посетим небольшой церковный дом, где жили сельский батюшка и его многочисленные детишки, увидим лица ребят, заглянем в глаза этих «жертв церковного дурмана» и тогда мы ощутим безграничную радость открытых для общения добрых и послушных детей.
— Жизнь в Нероновке была весела, интересна и насыщена до предела. Послушания чередовались с праздниками и различными торжествами. Такие дни были наполнены приятными сюрпризами.
— Мы всегда получали подарки на Рождество, Пасху и Дни Ангела. Мама пекла вкусный сладкий пирог, папа служил молебен, и каждый должен был сделать какой-нибудь подарок.
…Передо мной сидел зрелый, полный сил и энергии, умный и образованный (Николай Иванович окончил духовную семинарию и академию, является кандидатом богословия) человек, и я видел в его глазах отражение детской радости, а в интонациях слышал нотки умиления, которые, наверное, звучали тогда в неокрепших еще голосах мальчиков и девочек Державиных, в честь которых произносились пожелания духовного и телесного здравия.
— После молебна все бросались в объятия именинника, по старшинству дарили ему подарки. Первым говорил «речь» и поздравлял, конечно, папа, затем мама, а потом и остальные.
Следом начиналось чаепитие. Семейство усаживалось за один большой стол, во главе родители, потом дети.
— И так было хорошо, что не хотелось расставаться, мы чувствовали единение в вере, не нужны были приключения и праздное, пустое времяпрепровождение или сомнительные развлечения. Потому что жизнь была полной и самодостаточной.
Дети Державиных участвовали в тех школьных делах, которые не требовали отступления от своей веры, не опровергали их мировоззрения.
— Мы собирали металлолом, лекарственные травы, макулатуру.
Жизнь многодетной семьи привлекала многих одноклассников, которые были лишены радостей, знакомых этим детям.
А, кроме того, в православной семье легко и просто решались «сложные» проблемы межличностных и возрастных взаимоотношений, что опять же привлекало окружающих.
— Основной акцент в нашем доме делался не на объяснении всех тонкостей во взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, а на воспитании целомудрия. Мы учились с помощью старших быть христианами не только по имени, но и в жизни. Устраивались регулярные домашние чтения вслух. Читали жития святых, книги духовно-нравственного содержания. Все усаживались на свои места, и, затаив дыхание, слушали учиненного чтеца. Их подвиги воспитывали любовь к Родине, готовность к самопожертвованию.
Мы ставили спектакли на Рождество, строили вертеп, шили костюмы, долго репетировали роли.
До сих пор у Николая увлажняются глаза, когда он вспоминает череду валенок разного размера, которые они обнаруживали под елкой, когда дети приходили с Рождественской службы. Когда праздничным волшебным утром каждый, замерев от предвкушения чуда, брал свою обувку, и там обязательно был рождественский подарок.
На Рождество после Великой Вечери мы устраивали праздничное гуляние. Приглашали гостей, ставили спектакли, читали стихи, пели. Это торжество объединяло всех.
Умению мыслить, выражать себя можно было практиковаться в семейной газете «Домашний вестник».
— Я был художником, папа писал статьи, проповеди, другие сочиняли заметки и стихотворения. У нас был редактор, помощник редактора, корреспонденты. Газета выходила регулярно, каждый месяц.
Вспоминает Николай Иванович и поход в лес, когда ребята сделали флаг с крестом и изведали все радости жизни среди природы.
Доход семьи Державиных был всегда не очень-то большим. Если летом на службу приезжали люди даже из других сел, то зимой, когда дорогу переметало, молились только священник, его матушка и дети.
— В положенное время мы приходили на службу. Папа служит, мама руководит хором, который состоял из моих братьев и сестер. Сами читаем, поем и подаем папе кадило.
Но это не мешало одному за другим появляться на свет все новым и новым представителям семьи Державиных.
Матушка Лидия сказала тогда: «Сколько Господь даст деток, столько и будет. Если есть на то Божья воля, выживем».
— Мы жили очень скромно. Была у нас бабушка Даша, которая всем вязала носки, варежки, безрукавки, свитера. Носили их по очереди. Старшие передавали младшим. Я помню, что в семье была шуба, которая согревала нас лет двадцать. Начинал ее носить страший Иван, а заканчивал младший Рома. Подсобного хозяйства священнику иметь не полагалось. Поэтому очень часто выручали православные деревенские бабушки, которые делились последним, говоря: «У вас, батюшка, такая большая семья, возьмите продукты, а мы уж как-нибудь, вашими молитвами проживем».
— Мы ездили на реку и озера с ночевой. Там у воды на нас набрасывались целые тучи комаров. Чтобы спастись от них, возьмешь бредень, залезешь в воду и они не кусают. Только вылез — набрасываются, и ты на следующий день весь в пятнах, искусан с ног до головы.
А что делать? Послушание! Хоть плачь, а лови. Зато обезпечил семью пропитанием.
— Наша жизнь нравилась многим сверстникам. Они тайком от родителей приходили в гости и изучали увлекательное времяпровождение многодетной семьи.
Кто-то может упрекнуть нас в том, что материал о референте Патриарха... представляет из себя лишь небольшой отрезок жизни нашего героя. Мы не рассказали о его учебе в Санкт-Петербурге, встрече с будущим Патриархом, а тогда Митрополитом Ленинградским и Новгородским, а также о десятилетнем выполнении важного и ответственного послушания в качестве референта Первосвятителя и постоянного ведущего многих православных телевизионных программ.
На то есть свои причины. Во-первых, по словам самого героя, именно в детстве коренятся его умение преодолевать трудности, выносливость, стойкость в вере и безграничная любовь к Богу и окружающим.
А во-вторых, в укреплении семьи, возрождении истинно русских, а значит православных традиций, одна из которых многодетные семьи — видит сегодня Николай Иванович основное направление своего будущего служения.
...Наша беседа длилась долго. За окном стало совсем темно. Говорить хотелось еще и еще. Но моего собеседника ждала машина. И я почувствовал, что его мысли и душа уже в пути, устремлены в родную Нероновку, где, наверное, испекла вкусный пирог матушка Лидия, где ждет младший брат, иерей Роман Державин, где уже выросли деревья вокруг могучего дуба, давшего жизнь этим растениям. Туда, где рядом с храмом покоится тело митрофорного протоиерея Иоанна Державина, панихиду по которому обязательно отслужат на следующее утро, а потом долго будут вспоминать свои счастливые детские годы, разглядывать фотографии в альбомах и на стенах комнаты, на которых запечатлены, их папа с высокой Патриаршей наградой, мама с орденом «Мать-героиня» и они — их поросль — опора православия, собравшиеся в родном доме, чтобы вновь напитаться теплым животворящим духом и продолжить нелегкий труд русского рода Державиных.
Михаил Щербак.
ВАЖНО: Все авторские матералы (статьи о воспитании, супружеских отношениях, чадородии), размещенные на этом сайте, отражают личную точку зрения автора и ни в коем случае не являются руководством к действию без благословения вашего духовника.
