С давних пор, говоря о ступенях (уровнях) истинной веры, СТАРЦЫ имеют в виду: Храм души, сердца и разума каждого, кто принял веру во Христа Спасителя и стремится жить по заповедям Его; Храм семьи — дома, где начинается жизнь верующего и открывается первейшая возможность возлюбить — по заповедям Божиим — ближних своих; Храм церковного прихода, где соборно возносят верующие свои молитвы к Богу и совершаются важнейшие ТАИНСТВА.
Одному из таких таинств, Божественному смыслу брака и жизни в супружестве, посвящен труд священника Михаила Труханова. Таинство брака освящает не только совместную жизнь супругов, которые по Промыслу Божию становятся единой плотью (см. Мф. 19, 5 — 6), но и будущее их потомство.
Тема о любви и браке особенно актуальна в наши дни, когда семья — священная ячейка, соединяющая личность и общество, — подвергается особенно жестоким нападкам.
Именно в супружестве, которое, как подчеркивает отец Михаил, есть ДАР БОЖИЙ и требует особого сбережения, открывается наиболее полная возможность вновь и вновь реализовать основополагающие христианские заповеди: любовь к Богу и ближним своим. Только на этом пути, особенно в нашей противоречивой действительности, может быть достигнуто не просто «счастье двоих», но и СПАСЕНИЕ, в котором истинно верующие видят смысл своей земной жизни, к которому стремятся по мере своих возможностей.
НЕМНОГО О СОСТАВЕ И НАЗНАЧЕНИИ ЧЕЛОВЕКА
ЦЕЛОМУДРИЕ И ЛЮБОВЬ — УСЛОВИЯ ПОЗНАНИЯ
ЖИТЬ ПО ВОЛЕ БОЖИЕЙ — ЗНАЧИТ ОСВЯЩАТЬСЯ И СПАСАТЬСЯ
ИСТИННОЕ БЛАГО ТВОРИТ БЛИЖНЕМУ ТОТ, КТО ПРИВОДИТ ЕГО КО СПАСЕНИЮ
А ТЕПЕРЬ — РАЗГОВОР О ЛЮБВИ
ДА НЕ СОЧЕТАВАЕТСЯ ОВЦА С ВОЛКОМ, СЕБЕ НА ПОГИБЕЛЬ
ПОЛНОТА ЛЮБВИ — ЖИТЬ В ЛЮБИМОМ
БЛУДНИКУ НЕДОСТУПНА РАДОСТЬ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ
ЛЮБОВЬ НЕ ЗНАЕТ ПРЕЛЮБОДЕЙСТВА
ЧТО ЗНАЧИТ «ЛЮБОВЬ» И «ЛЮБИТЬ»
ЦЕЛЬ БРАКА — ВОЗРАСТАНИЕ В ЛЮБВИ
ИСТИННОЕ ЕДИНСТВО — В ЛЮБВИ
ЖИЗНЬ ВЕРУЮЩЕГО С НЕВЕРУЮЩИМ — ПЫТКА
СПУТНИКА ЖИЗНИ НАДО ИЗБИРАТЬ ПО ВОЛE БОЖИЕЙ
ПЛОТСКОЕ ВОЖДЕЛЕНИЕ ДРУГ К ДРУГУ — ЕЩЕ НЕ ЛЮБОВЬ
ЛЮБИТЬ ТО, ЧТО ДОСТОЙНО ЛЮБВИ
ПЛОТЬ КОРЫСТОЛЮБИВА
ЖИТЬ В ПОРАБОЩЕНИИ СТРАСТЕЙ И ПРИСТРАСТИЙ — ЖИТЬ ШУТОВСКОЙ ЖИЗНЬЮ
ЛЮБОВЬ РАСШИРЯЕТ СЕРДЦЕ
ЧЕЛОВЕКА ДОЛЖНО ЛЮБИТЬ ЗА ТО, ЧТО В НЕМ ЕСТЬ БОЖЕСТВЕННОГО
СУПРУЖЕСКАЯ ЛЮБОВЬ НЕ ДОЛЖНА ПРИНИМАТЬ ХАРАКТЕРА ЭГОИЗМА ВДВОЕМ
ДЕТИ И ИХ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ВОСПИТАНИЕ
Приложения
ОПРЕДЕЛЕНИЕ СИНОДА ГРЕЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ ПО ВОПРОСУ РОЖДАЕМОСТИ ДЕТЕЙ
ЭНЦИКЛИКА О БРАКЕ СВЯЩЕННОГО СИНОДА ЕПИСКОПОВ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В АМЕРИКЕ
ИЗ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СВЯЩЕННОГО СОБОРА ПРАВОСЛАВНОЙ РОССИЙСКОЙ ЦЕРКВИ О ПОВОДАХ К РАСТОРЖЕНИЮ БРАЧНОГО СОЮЗА, ОСВЯЩЕННОГО ЦЕРКОВЬЮ, ОТ 7 (20) АПРЕЛЯ 1918 ГОДА
К ВОПРОСУ О ПРИЧАЩЕНИИ ПРЕБЫВАЮЩИХ В НЕЗАКОННОМ СОЖИТЕЛЬСТВЕ
ЖИЗНЬ В БРАКЕ ПО ЗАКОНАМ ПРИРОДЫ
СЧАСТЬЕ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ МИТРОПОЛИТА ВЕНИАМИНА (ФЕДЧЕНКОВА)
Природа человека трехсоставна: тело, душа и дух. Тело и душа имеются во всех земнородных существах, а дух — только в человеке. Дух — от дыхания Бога Вседержителя. Тело человека является как бы футляром для его души, а душа — футляром для духа. И если душа заведует низменными чувствами чисто животной стороны жизненных отправлений человека, то дух, содержащий в себе образ Божий, осуществляет высшую функцию души — практическую устремленность к достижению человеком Богоподобия1.
Человек предназначен жить духовной жизнью на земле — жить по-Божьи. Это и бывает тогда, когда в человеке господствующее положение отводится духу: дух управляет и направляет на духовность чувства души, пользуется одухотворенным телом для практического осуществления на земле дел Божиих.
Если же дух в человеке подавляется плотскими и душевными (чувственными) началами, то господство последних над личностью низводит ее на уровень скотской жизни. Тогда личность оказывается человеком только по форме, а по поведению, по образу жизни — животной.... Человек в чести не пребудет; он уподобится животным... (Пс. 48, 13.) Будучи в чести как сотворенный по образу Божию, и притом один только из всех тварей, человек не уразумел этого своего достоинства... и присоединил сам себя к бессловесным скотам, и дошел до такой степени неразумия, что перестал размышлять о небесном и устремил все свои мысли к одному земному; закон бессловесных стал и для него теперь законом и начал направлять его действия к удовлетворению страстей. Всякий раз, как только зарождались в его душе какие-либо желания или стремления к чему-нибудь, он стал преследовать всеми зависящими от него способами лишь одни плотские удовольствия (37. Т. 1. С. 301 — 302). ..Живущие по плоти о плотском помышляют... Помышления плотские суть смерть... потому что плотские помышления суть вражда против Бога... ..Живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим. 8, 5 — 8). Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослуженив, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. ...Поступающие так Царствия Божия не наследуют (Гал. 5,19-21).
Апостол Павел напоминает нам: ...Тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа... <... > Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божий (1 Кор. 6, 19 — 20).
Если личность не живет духовной жизнью, а лишь душевной и плотской, то ее духовная составляющая (дух, от дыхания Божия) не развертывается к практическому осуществлению предназначенного человеку совершенства, а подавляется, одебелевается и оземленяется. В силу единства личности — единства, составляемого телом, душой и духом, — ее духовная составляющая у человека, живущего по плоти, всегда будет подавляться и как бы даже улетучиваться вовсе. «Чувствую, — пишет праведный Иоанн Кронштадтский, — что когда я здоров совершенно и не утруждаю и не изнуряю себя трудами, я умираю тогда духом, тогда нет во мне Царства Божия, тогда обладает мною плоть моя и с плотью — диавол» (12. С. 293)2.
Плотская страсть погашается скорбью, мучительной болезнью, жизненными обстоятельствами, тяжелой, изнурительной работой и жизненно важными заботами. Она также подавляется воздержанием в пище и питии (постом), бдением, молитвою, сопровождаемою преклонением колен, чтением Священного Писания...
Всякое слово Бога чисто... (Притч. 30, 5.) Бог! — непорочен путь Его, чисто слово Господа... (2 Цар. 22,31.) Слово Твое весьма чисто... (Пс. 118, 140.)
Спаситель говорит ученикам: Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (Ин. 15, 3; 6, 63). Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (Мф. 24, 35; Мк. 13, 31; Лк. 21,33).
...Слово Бога нашего пребудет вечно (Ис. 40, 8). Слово Божие живет, потому что оно есть слово неизменного, независимого Бога. Бог не скажет сегодня того, чего Он не хотел вчера, и также завтра не вычеркнет того, что Он говорит сегодня. Когда мы читаем в Библии слова Божий — повеления, заповеди, обетования, — высказанные тысячи лет назад, они так же новы и сильны для нас, как будто уста Господни произнесли их сегодня. Вечное Слово, исходящее из уст Всемогущего Бога, обладает тою же могучею силою и новизною сегодня, как и тогда, когда Он говорил его Моисею, Илии или высказывал Его устами Своих пророков Исайи или Иеремии... Слово Божие всегда верно, неизменно и полно могущества. Оно — не просто слово, облеченное нравственною силою. Оно — сила Божия, живой носитель благодати Божией, проводник ее в приемлющие души. Оно никогда не будет отжившим свое время. Слово Божие — вечно, свежо, ибо оно есть вода живая (Ин. 4, И): Евангелие Царства Божия, проповедь Любви, учение Христа Спасителя.
Благоговейно читающий Слово Божие тем самым утоляет жажду души своей кристально чистою водою живою, как бы омывает ею свою душу и очищается от грязи греховной. Все Писание богодухновенно (2 Тим. 3,16), и молитвенное чтение Священного Писания, размышление над ним, исследование его помогают очищать душу от греховной нечистоты, освобождают ум от дурных помыслов и склоняют его к размышлению о Боге. «Занимайся тщательнее либо молитвою, либо чтением — и будешь то сам с Богом беседовать, то Бог с тобою» (14. Ч. 1. С. 20).
«Нет подвига более девства, — читаем у преподобного Феогноста. — Ведущему безбрачную жизнь удивляются самые Ангелы, потому что сколько трудов и усилий потребно, чтобы, состоя из плоти и крови, стремиться всегда непорочностью подражать невещественности Ангелов! И подлинно, столь велика и возвышенна сия добродетель, что — как превышающая природу — кажется невозможною, если Господь свыше не поможет!»3
«...Совершающие поприще девства текут не один день, а всю жизнь; и путь их, и течение по нему невидимы, как невидима и брань, какую имеют они с невидимыми врагами. <...> И как если бы кто увидел человека окрыленным, справедливо удивился бы, как он имеет вид то человека, то Ангела; так и хранящий подвижнически девство представляет странное некое зрелище и для Ангелов, и для людей: во плоти он и выше плоти; в мире и выше мира... ...Для многих дар сей невместим, и отложен только для тех, кои распинают себя образом жизни своей», то есть которые стремятся следовать за Христом, живя в благочестии и чистоте (Прп.Феодор Студит /33. Т. 4. С. 477)4. Епископам, в частности, признано за благо быть безбрачными (VI Вселенский Собор, правило 12) ради попечения «о спасении и о преуспеянии людей на лучшее».
...—Тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа... Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела (1 Кор. 6, 19, 13). Иначе говоря, не для того создано тело, чтобы утопать в наслаждениях и впадать в блуд, но для того, чтобы оно повиновалось Христу как главе своей, а Господь как Глава управлял им.
Свежий и нежный цветок целомудрия портится и вянет даже от шутливого или легкомысленного обращения, а нечистое прикосновение может его уничтожить. Целомудрие исходит от сердца, но его материей является тело человека, потому-то как все внешние чувства, так и сердечные желания могут его нарушить; нечистота взгляда, слуха, речи, прикосновения может его нарушить, когда сердце начинает забавляться ими и находит удовольствие в таких делах, о которых апостол Павел говорит: ...не участвуйте в бесплодных делах тьмы, по и обличайте. Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить. А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым (Еф. 5,11 — 12,3). (27. С. 79 — 80.)
Практически здоровый человек, не отягощаемый физическим трудом и живущий в материальном довольстве, к тому же ничем жизненно важным не озабоченный, беспечно препровождающий время в семейной суете, пустопорожней болтовне или занимающийся от нечего делать чтивом, телевидением и всякого рода хобби, — просто не может, — да, да, не может! — иметь чистоту мыслей. И если даже такой человек нынче не копошится в плотской нечистоте, как навозный червь, то и тогда его ублажаемая покоем, пресыщенная плоть, возбуждаемая потребностью физиологически нормальных отправлений организма по удовлетворению вожделений воспроизводительного инстинкта, будет из себя поставлять в его внутреннее «я» плотские мечты, картины и нечистые мысли. И какие бы энергичные меры и усилия лично ни предпринимал человек в борьбе с нечистотою в своих мыслях, он все же не может (да и не в силах, доколе надеется только на себя и на свои личные усилия) достичь чистоты своего «я». «Кто хочет бороться с своею плотию и победить ее своими силами, тот, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, -тщетно подвизается; ибо если Господь не разорит дома плотской похоти и не созиждет дома духовного, то всуе бдит и постится думающий разорить» (13. Слово 15. § 25).
Ты говоришь: «Не могу, нет сил бороться с греховным помыслом». Однако это не так. Совесть твоя, твое сознание не стали бы требовать от тебя невозможного. Сознание говорит: «Гони прочь от себя греховное пожелание». И это — для тебя возможно, ведь это — в твоей воле, в твоей власти... Но ты так сдружился со страстью похотения, что тебе жаль расстаться с нею, вот ты и говоришь: «Не могу» — и сам себя обманываешь... Все, что способствует возбуждению похоти, есть греховная страсть. Отсюда — роскошь, богатство, праздность и беспечность, — каждая из них может быть названа почвой, произращающей страсть похотения. Таким образом, если мы желаем быть целомудренными, то не должны себе дозволять никакой страсти, возбуждающей похоть (18. С. 779). Плотская страсть, пьянство, ревность и бес — равны между собой. К кому они пришли, у того погублен ум (5. Т. 2. С. 229). В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху... (Прем. 1,4.)
«Ты думаешь, у меня нет помыслов и искушений, — говорил как-то отец Алексей Мечев одному диакону, сетовавшему на то, что его одолевают нечистые мысли и плотские искушения. — И у меня есть они, но они не владеют мною, потому что я все время занят: или молюсь, или принимаю народ, или служу. Так и ты будь все время в кипении, в работе — и будешь свободен от дурных мыслей... Мысли нехорошие гони чтением Слова Божия, и труд физический тут нужен» (50. С. 309,66).
При искушениях плотских, в борьбе с греховными помыслами не надейся на себя, а призывай в помощь Бога, памятуя, что выше сил Господь не попускает искушений (см. 1 Кор. 10, 13). «...Воззри на Небо, если можешь, душевным оком, а если нет, то хоть телесным; простри крестовидно руки, и держи их неподвижно, чтобы и сим образом посрамить и победить мысленного Амалика. Возопий к Могущему спасти, и возопий не красноречивыми словами, но смиренными вещаниями, начиная прежде всего сим воззванием: Помилуй меня, Господи, ибо я немощен... (Пс. 6,3.)» (13. Слово 15. § 80). Страсти тела погашаются только в том случае, если и тело примет соответствующее участие в трудах подвижничества5.
Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6,12). «Я господин над пищею и питием; но если буду употреблять их не в меру, то из господина сделаюсь их рабом. ИбЪ кто пользуется ими как должно, тот господин над ними; напротив, кто впадает в неумеренность, тот уже не господин, а раб их, потому что в этом случае пресыщение делается его тираном... Итак, позволено мне есть и пить, но вредно для меня принимать пищу и питие не в меру» (18. С. 431).
«Знай, — читаем у преподобного Иоанна Лествичника, — что часто бес приседит желудку и не дает человеку насытиться, хотя бы он пожрал все снеди Египта и выпил всю воду в Ниле. По пресыщении нашем сей нечистый дух отходит, и посылает на нас духа блудного... Сей, пришедши, улыбается и, связав нам руки и ноги сном, уже все, что хочет, делает с нами, оскверняя душу мерзкими мечтаниями и тело истечениями» (13. Слово 14. § 26, 27). «Страшись особенно невоздержности и нетрезвости, потому что они скоро и легко могут отнять у тебя все добродетели и особенно лишить драгоценного сокровища — чистоты и целомудрия... Если хочешь быть целомудренным, храни воздержание и прерви вредные свидания. В какой мере приближается человек к тому, что производит соблазн, в такой мере невозможно сердцу его пребыть без смятения помыслов и без воспламенения лукавых пожеланий, потому что видимое лицо и речи возбуждают его к страсти» (8. С. 86 — 87)6. Целомудрие не воспитывается в развращенной среде. Поэтому не обманывайтесь:худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор. 15, ЗЗ)7.
Апостол Павел пишет: Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею: незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу (1 Кор. 7, 32 — 34). Недостаточно быть святою телом, но должно быть таковою и по духу, ибо в этом, то есть в чистоте души, состоит истинное девство8. «На опыте многие, будучи чисты и непорочны по телу, скверны по душе» (18. С.442)9.
Чтобы целомудренно жить, надо всегда быть в состоянии успешно сражающегося с греховными поползновениями своей плоти, то есть надо побеждать даже «законные» требования своей плотской природы. Наши теперешние страстные похотливые поползновения тела вошли в него после грехопадения наших прародителей, когда извратилось естество человеческое, и греховные отправления тела стали с той поры носить как бы законный характер. И потому девственник, успешно сражающийся против законных требований своей плотской природы, восстанавливает себя как бы в прежнее равноангельское состояние, бывшее в людях до грехопадения. Девственник протестует собою и сражается против извращенной грехом своей природы, против ныне действующих законов естества человеческого тела. Бог есть Творец природы и ее законов. Поэтому приостанавливать, изменять или отменять действия законов природы может только Сам Бог — Творец и Законодатель природы. Человек же может побеждать физиологически законные запросы своей плоти лишь в той мере, в какой ему в этом поможет Бог. «Никто из обучившихся хранению чистоты да не вменяет себе приобретение ее: ибо невозможное дело, чтобы кто-нибудь победил свою природу; и где природа побеждена, там познается пришествие Того, Кто выше естества...» (13. Слово 15. § 9) — пришествие Бога. Ибо труден этот подвиг, тяжела борьба с самим собою, с природою своею, но зато и награда за него — Царство Небесное.
Воля Божия направлена на то, чтобы ничего не погубить (Ин. 6,39), дабы всякий, верующий во Христа Спасителя, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3,15,16).
Верующий всецело вверяет себя Богу, зная Его вечную неизменную любовь ко всему сотворенному (см. Прем. 11,25). Человек, веруя в Бога, охотно познает Его волю, принимает ее и живет по ней. Христианин призывается познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2).
Спаситель, говоря ученикам: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня— и совершить дело Его (Ин. 4, 34), тем самым свидетельствует, что цель Его пришествия на землю состоит в том, чтобы совершить дело искупления человечества, дело, предопределенное волею Божиею (Ин. 3, 16: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную). Совершить это величайшее дело и таким образом исполнить волю Божию — вот та пища духовная, которая удовлетворяет потребности Его Духа более, чем пища телесная удовлетворяет потребности тела, так что из-за первой можно позабыть о последней...
«Кто решится, кто захочет творить волю Божию, тот по внутреннему чувству и опыту удостоверится, что... под волей Божией разумеется здесь в обширном смысле нравственный закон, данный человеку как во внешнем откровении, так и в совести, по преимуществу, без сомнения, в откровении письменном, ветхозаветном, которое само по себе есть путь ко Христу. Кто хочет творить волю Божию и тем самым совершенствоваться нравственно, того внутренний голос уверит, что учение Христово есть учение Божественное. При таком стремлении к нравственному совершенству открывается душе человека непосредственно все величие учения Евангельского в его непреоборимой силе» (47. Т. 3. С. 161, 260).
«Живи как заповедано, — читаем у святителя Феофана (Говорова), — имея в виду одно угождение Богу; и не стой, а все более и более преуспевай в совершенствовании своей жизни по воле Божией» (17. С. 327). Ибо воля Божия есть освящение ваше... (1 Феc. 4, 3.)
Воля Божия направлена к тому, чтобы ничего не погубить (Ин. 6,39). Значит, если по всеведению Божию общение одного человека с другим будет спасительным для обоих, то воля Божия будет способствовать установлению этого спасительного для них общения, не подавляя, разумеется, при этом проявлений личной воли каждого.
Если же между людьми — по совпадению греховных желаний во взаимном общении, к которому их направляет греховное своеволие, — могут установиться отношения во вред обоим, то Господь хотя и попускает их движение к желаемому общению (отнюдь опять-таки не ограничивая свободы их волеизъявления!), но Промыслом Своим, заранее зная о вреде и погибельности осуществления общения, поставляет их в такие объективные обстоятельства, при которых в сознании участвующих может проясниться пагубность ими желаемого.
Бог многократными воздействиями на участников (то посредством внушений совести, то советами родных и окружающих лиц, то «неудачными» стечениями обстоятельств, скорбями и болезнями...) стремится отвести их от исполнения задуманного, погибельного и богопротивного дела. Если же, вопреки всему, каждый из участников все же упорно волею своею продолжает стремиться к осуществлению греховного желания во взаимном общении, то Господь, попуская им поступать своевольно, как бы вовсе оставляет их до времени, когда посетит их неотвратимым наказанием за совершенное против воли Его беззаконие: ...Он исполнил прошение их, но послал язву на души их (Пс. 105,15).
Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8, 16). И Его воля, движимая любовью, всегда свята, добра и совершенна, и всегда спасительна для всего сотворенного. Поэтому воля Божия всегда должна быть для человека желанной (»угодной» — по русскому, менее точному, переводу текста) и всегда должна охотно и с радостью им исполняться.
Во вселенной нет сил, способных воспрепятствовать осуществлению того, чего хочет Бог (см. Пс. 113, 11; 134, 6). ...По воле Своей Он действует как в небесном воинстве, так и у живущих на земле; и нет никого, кто мог бы противиться руке Его и сказать Ему: что Ты сделал? (Дан. 4,32.)
Однако каждый человек — как носитель образа Божия — наделен свободою волеизъявления и потому сам может выносить окончательное решение: принимать или отвергать волю Божию о себе.
Господь призывает: Будьте совершенны (Мф. 5, 48), будьте святы. (Лев. 11,44; 19, 2), придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11, 28 — 29).
По Своему всеведению Господь знает, что именно будет способствовать человеку в достижении истинного блаженства, и потому Он Промыслом Своим устрояет все обстоятельства таким образом, чтобы человек направлялся именно по заданному пути. Следуя воле Божией, человек всегда приближается к истинной любви и вечной радости в единении с Богом. Если же но своему греховному своеволию человек воспротивится воле Божией, то и тогда Господь не перестает направлять его — внушениями совести и советами близких лиц, огорчениями, утратами, скорбями и болезнями — к тому, чтобы привести к спасительному концу. Да, Промысл Божий, направляя человека к Царству Небесному, дает ему вкушать уже в здешней жизни истинные радости во Святом Духе (см. Рим. 14, 17), но в то же время Господь весьма скудно может давать человеку (или и вовсе лишать) вкушать радости телесные и довольство от обладания материальными благами в царстве мира сего. Шествующий узким путем к Царству Небесному уподобляется страннику (см. 1 Пет. 2,11; Евр. 11,13; Пс. 118,19), которому надлежит мириться с невзгодами дорожной жизни.
Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2,4), и все устрояет так, чтобы и из противящихся могли обитать у Него (Пс. 67,19). Господь призывает последователей своих — христиан — участвовать в Его спасительном действовании и посылает их работать на ниву Свою и в виноградник Свой (см. 1 Кор. 3, 9; Мф. 20, 1-16; Лк. 20, 9 — 15). Христиане — соработники у Бога, сограждане святым и свои Богу (1 Кор. 3, 9; Еф. 2,19). В лице апостолов всем христианам повелевает Спаситель мира: ...идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16,15-16). ...Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28,19 — 20).
«Итак, если христианин поступает по воле Божией, то он, исполняя заповеданное Богом, спасается сам и будет привлекать к спасению лиц, с которыми ему придется (по воле Божией!) вступать в общение. Любовь к ближнему есть любовь к его духу и его духовности, а не просто любовь к его страдающей животности... Любовь к совершенству любимого всегда остается сильнее, чем страх перед его возможным страданием» (40. С. 96,136)10.
Нам надлежит относиться с любовью ко всем, а значит — всем делать добро. А так как для всякого человека нет большего блага, чем становление души в единение с Богом, то наш долг по отношению ко всем и будет заключаться в том, чтобы содействовать достижению этого высшего блага (словом проповеди, личным примером и молитвою к Богу) — радостной и совершенной жизни в Боге. Станем любить не словом или языком, но делом и истиною (1 Ин. 3, 18)11, — увещевает апостол Иоанн Богослов. Иначе говоря, наша любовь к ближнему не должна быть болтовнёю о любви к нему, но должна практически выявляться во всяческом ему благотворении. Любовь к ближнему всевозможными средствами направляет его к становлению на путь праведной жизни и способствует достижению им спасения души.
Благо, когда человек проявляет заботу о теле ближнего: кормит его, поит, одевает, врачует болезни, способствует сохранению телесной жизни человека. Но несравненно большее благо делает для ближнего тот, кто заботится о спасении его души, о поставлении его на узкий путь следования за Христом. ...Благо следовать Господу (Сир. 46,12).
Христос говорит: ...идите за Мною (Мф. 4, 19), идите... и проповедуйте Евангелие всей твари (Мк. 16, 15), идите, научите все народы... уча их соблюдать всё, что Я повелел вам (Мф. 28, 19-20).
...Как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое! (Рим. 10,15.) ...Как хорошо слово вовремя! (Притч. 15,23.) Поистине: ...слово - лучше, нежели даяние (Сир. 18,16).
Итак, наша любовь к ближнему, наша забота о нем должна быть прежде всего и преимущественно направлена на спасение его души для жизни вечной12. И если возникает ситуация, при которой благополучие земной жизни любимого нами человека может быть (как нам кажется по-человечески) сохранено прямым нарушением заповедей Божиих или, скажем, его жизнь сохранится только чрез его явное отступничество от веры во Христа Спасителя, то нам следует находящегося в опасности лишения жизни земной человека укреплять в уповании на благодеющую волю Божию (всегда с любовью к нему простирающуюся), убеждать в неуклонном исполнении заповедей Божиих и смелом, дерзновенном исповедании веры во Христа.
Христиане предпочитают страдать от болезней, но не домогаться исцеления от них за счет нарушения заповедей Божиих. И христиане, как известно из истории, пополняли (и пополняют!) ряды исповедников и мучеников за веру в Бога, но не отрекались от Него. И не должны, конечно, отрекаться, памятуя слова Христовы: ...кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10,33).
Любящий не отречется от того, кого любит его душа, — от любимого. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас (1 Ин. 4,12).
...Если угодно воле Божией, лучше пострадать за добрые дела, нежели за злые... Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь (1 Пет. 3,17; 4,15 — 16)13.
Как ни различно понимание чувства любви, сколь ни различное содержание вкладывается в это широкое понятие, но одно всегда несомненно: чувство любви неотделимо от живого стремления к предмету любви, к единению с ним. Это стремление находит свое выражение во всех формах любви без исключения, от самых низких до самых высоких, от чисто животных до чисто духовных. В отношениях людей не только рукопожатия, поцелуи, объятия служат необходимым внешним выражением любви, но стремление к единению с любимым захватывает все наши чувства до возможности как бы отождествления себя с любимым. Глубокая любовь ничем не сдерживается, но всецело предается любимому. Так как любовь не может быть вынужденной — ибо никто никого не может принудить любить, — то она есть дар свободный, дающий сам себя и сам себя сообщающий. Что же отдано другому, то уже в его власти; потому и любовь принадлежит уже тому, кому она дана, кого любят. А так как человек ничего не имеет собственного, кроме любви, то кому он дает свою любовь, тому дает самого себя. Таким-то образом и соединяется любящий с любимым (20. С. 543).
И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. <...> И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену... (Быт. 2, 18, 22.) Факт единства природы мужа и жены, а через то и всего человечества служит основанием их обоюдного влечения и определяет характер их должного взаимоотношения.
Именно в силу такого единства природы муж и жена, влекомые взаимною любовью, стремятся жить нераздельною жизнью. В супружеской любви господствует стремление всего существа одного супруга (духа, души и тела его) к органическому, сущностному сочетанию с другим. Отдать другому — любимому — всего себя: свои телесные силы, содержание своей души, свои радужные духовные мечты и стремление к святости. Отдать все свое любимому существу и, объединивши все свое со всем что есть лучшего у него, взять затем для нераздельной жизни самое чистое, самое светлое, самое святое с тем, чтобы, устрояя из семьи домашнюю церковь, совместно служить самой жизнью Богу в благочестии и чистоте.
По замыслу Творца, общение мужа и жены должно быть целостным: ...оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть (Мф. 19, 5 — б)14. Это возможно при всецелой и гармоничной взаимной любви мужчины и женщины, то есть любви к вечной сущности данной особи, состоящей из тела и из души с духом. Причем поскольку душа больше тела, постольку, несомненно, и любовь к душе должна быть больше, чем к телу. Так по-Божьи. Диавол же извращает порядок любви в человеке и внушает ему и возбуждает в нем явно преувеличенную любовь к телу, к эфемерным ценностям, одновременно отвращая от любви к ценностям непреходящим, к Богу.
...Сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены... (Быт. 6, 2.) Отсюда — плотская, чувственная любовь. Последняя непременно входит — как некая составляющая — в полноту целостной взаимной любви мужчины и женщины. Но плотская любовь никогда не должна становиться абсолютной, не должна собою заполнять и того, что по праву принадлежит общности духа и души в полноте гармоничной любви между представителями разных полов. Плотская близость супругов не должна собою подавлять их духовную жизнь в общности устремлений к созиданию домашней церкви и достижению спасения душ в единении с Богом. Два человека, любящие друг друга, должны быть как один — по мыслям, чувствам, намерениям, действиям; они должны являть собою как бы одно существо, будучи одушевлены (точнее, одухотворены) одним духом любви.
Семейство представляет собою один из атомов, из совокупности которых слагается организм государства. От прочности нормальных отношений в семье в значительной степени зависит незыблемость их в государстве (43. С. 638)15.
Соборным разумом отцы Церкви вынесли запрещение верующему христианину вступать в брак с неверующим. «Не подобает смешивати несмешаемое, ниже совокупляти с овцою волка, и с частью Христовою жребий грешников. Аще же кто постановленное нами преступит — да будет отлучен» (VI Вселенский Собор, правило 72).
Толкование Зонары. Если у сожительствующих душевное расположение относительно веры противоположно, то как они будут единодушны в прочем? Или как, не сходясь и не имея общения в большем, то есть в вере, они сойдутся между собою и будут иметь общение в прочем? Посему отцы Собора хотят, чтобы нарушители настоящего правила, по уничтожении такого незаконного брака, подвергаемы были отлучению. Толкование Вальсамона. Гражданский закон16 определяет, что брак есть общение и соучастие в Божественном и человеческом праве...
Ибо какое будет общение у волка с овцою, когда они во всем противоположно думают и враждуют по причине различия образа их жизни? И отцы Собора определяют не только расторгать такое сожительство, но и подвергать отлучению того, кто дерзнет сделать что-либо такое (42. С. 212).
...Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим (1 Кор. 7, 12— 14).
Рассматриваемую заповедь Апостола относи к тому только случаю, если муж и жена соединились браком, когда еще оба находились в неверии, но после та или другая сторона обратилась к вере. Ибо если прежде только один муж был неверным или только одна жена, то верной половине вовсе не позволялось вступать в брак с неверною: это видно из слов Апостола. Ибо не сказал он: если кто пожелает взять неверную, но: ...если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее... Изобилием чистоты верной половины преодолевается нечистота неверной (18. С. 437)17.
В самом деле, во имя чего будет создаваться семейный союз, если один из супругов пламенеет любовью к Богу, а другой — отвергает само бытие Бога? Сфера важнейших интересов совместной жизни никак не может быть втиснута с духовною пользою для верующего супруга (при другом неверующем) в одно лишь прокрустово ложе общности совокупления. Если же все-таки иногда и втискивается, когда верующий супруг живет в браке с неверующим18, то это уже не есть единение образов Божиих в плоть едину (Мк. 10, 8), но только их плотское единение и, по сути дела, не человеческое супружество в единомыслии душ и телес, но оскотиненная жизнь их участия в совокуплении.
Высший жизненный интерес человека, смысл его земной жизни определяется тем, что он любит.
«Что полюбит человек, в чем будет обращаться, то и найдет: полюбит земное — земное и найдет, и поселится у него на сердце это земное и сообщит ему свою земляность и свяжет его; полюбит небесное — небесное и найдет, и поселится оно в его сердце и будет животворно им двигать» (11. Т. 1. С. 99). Любовь получает свое имя от любимого предмета. Если любят нечто скотское, то и любовь скотская; если любят человека, то любовь называется человеколюбием; если же любят Бога, то и любовь называется Божественною. Итак, посредством любви человек может перемениться в благородного и неблагородного — сам собою и совершенно свободно... Так как наша любовь связывает нашу волю с тем, что мы любим, так что любимое господствует над нашей волей, — то ни одна земная вещь не достойна нашей любви: ни тело наше, ни животные, ни солнце, ни луна, ни деревья, ни стихии, ни дома — ничто, ничто земное! И так как лучшее и благороднейшее должно господствовать над худшим и низшим, то Бог достоин полной любви в высшей и несравнимой степени (20. С. 543,544).
Для любящего существует любимый; и всякая любовь делает любящего несколько односторонне настроенным, как бы даже отделяющим его от всего, что не есть любимый.
Жить в любимом — вот полнота любви! Но что значит жить в любимом, что значит любить?
Ответ на этот вопрос мы уже имеем: любить — значит находиться в живом общении с любимым, жить его жизнью, его интересами, его радостями и скорбями, его надеждами, его целями. Любовь есть живое единение с любимым в мысли, чувстве и воле, есть горячее желание согласовать с этими мыслями, чувствованиями и стремлениями всю свою жизнь, проникаться ими до совершенного уподобления любимому. Всякое нарушение гармонии в жизни любящих в каком-либо отношении есть уже причина глубочайших страданий, а там, где остается еще разделение моего и твоего, — там нет и любви настоящей, полной, глубокой, всеобъемлющей. Вот это непрестанное стремление жить с любимым и быть одно с ним — составляет настоящее содержание чувства любви вообще и религиозной любви, в частности. Обычно в жизни говорят, что любящий на все начинает смотреть глазами любимого, и чем сильнее любовь, чем более она захватывает душу, тем более она исключительна, тем полнее выражается это единство жизни любящих в гармонии их душ.
То же самое вполне приложимо и в отношении любви к Богу: чем полнее и горячее эта любовь, чем более она исключительна, тем более выражается в жизни нашей души, согласной с жизнью Бога. Какая же это жизнь? Бог, — отвечает Апостол, — есть любовь (1 Ин. 4,16)... — и жизнь человека, возлюбившего своего Творца — Бога, всегда будет отображением этой существенной стороны Божеской жизни. Мы, христиане, должны любить Бога всею душою, всеми своими силами и способностями, — иными словами, мы должны любить Бога своим чувством, волей и разумом так, чтобы достигать усвоения Божественных чувствований исполнения Его воли в жизни по-Божьи. ...В вас, — заповедует Апостол, — должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе... (Фил. 2, 5.) Какие же именно чувствования? На это отвечает каждая строка Евангелия, каждое дело и слово Христа. Эти чувствования — бесконечная полнота любви, проявляющейся в жертвенности во имя блага и спасения других, в отзывчивости на горе и радость других, в постоянной озабоченности самому точнее исполнять волю любящего нас Бога и других призывать к тому же.
...Должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе... (Фил. 2, 5.) Увы, наши чувствования далеки от Христовых! Тому, кто только что поел соленой воблы, невкусной покажется и прекрасно приготовленная осетрина. Так и блуднику, вследствие искаженного вкуса, уже оказываются недоступными наслаждения жизни целомудренной. Разврат не есть только недостаточность, скудость целомудрия, но совершенное его искоренение — как бы изгнание из души и, при усилении и укоренении греха, потеря самой способности к целомудрию, нравственная невозможность чистоты (31. С. 122).
Человек порочный, искавший любви на стороне, не может искренно любить свою жену. И причина, почему не может, выяснена глубоко психологически. Прошлая его любовь будет всегда стоять между ним и чистотой его невесты или жены. Нечистые грезы воображения или нечистые образы прошлого грязной тенью лягут на светлый фон чистого настоящего и убьют эту чистоту. Они осквернят святость союза, внесут яд и грязь в храмину святой, освященной Богом любви. Воспоминания прошлых нечистых объятий помешают ему принять чистую любовь жены. Прошлое встанет призраком между ним и ее чистотой, и этот призрак отравит минуты счастья, сделает невозможным это счастье. В то же время нечистое прошлое необходимо внесет свой яд в душу человека, оставит свою разлагающую накипь в этой душе и через это сделает невозможными истинно моральные отношения между мужчиной и женщиной. Такой человек развратит и жену, потому что внесет в храмину семьи разлагающий аромат преступной любви. На этом основании преподобный Феодор Студит (IX в.) считает безусловно необходимым, чтобы чистый соединялся с чистой, невинный с невинной, побеждающий в борьбе со страстью плотской с побеждающей. Соединение невинной с человеком морально павшим кажется уродством (48. С. 24)19.
«Блудник грешит против собственного тела в том отношении, что смешивается не по желанию произвести детей, как при совокуплении с законною женою, но напрасно портит его излиянием семени и тем обессиливает его. Блудник грешит против женщины, с которою смешивается, так как она становится через это его телом... Блудник сам отделяет себя от семьи, отняв свои члены у жены, сделав их членами блудницы. Совокупляющийся с блудницею, делаясь одним с нею телом, становится нечистым; очевидно, и совокупляющийся с язычницею становится одним с нею телом» (18. С. 433,437)20.
Не санкционированная таинством брака всякая связь такого рода между двумя христианами является обыкновенным прелюбодеянием... Любая связь между христианами вне таинства брака, даже если она основана на каком-либо гражданском циркуляре, есть не иное что, как омерзительное и смертельно греховное прелюбодеяние, осужденное Церковью.
Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое — горьким! (Ис. 5, 20.) ...Плотские помышления суть вражда против Бога... Посему живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим. 8,7,8). Ибо плотские удовольствия действительно подобны луку и чесноку: сообщают много остроты и раздражительности; кто вкусил оных, у того из внутренности издают они тяжелое и едва истребимое зловоние и причиняют много слез вкусившим (1.С. 237 )22. «Телесные наслаждения возбуждают к себе сильное пожелание, когда их нет, а когда их вкусят, тотчас по удовлетворении делаются отвратительными для вкусившего» (4. С. 226).
Любовь — дар совершенный (Иак. 1, 17), совокупность совершенства (Кол. 3,14); и потому обладающий даром любви достигает и совершенства: пребывания в Боге (см. 1 Ин. 4, 12, 16).
Любовь не знает прелюбодейства, несовместима с ним22. Любящий не станет вожделеть иного, кого не любит его душа, не станет и прельщаться внешнею, телесною красотою чужой для него особы, зная только, кого любит его душа. Не засматривайся на красоту женскую и не похотствуй на жену (Сир. 25,23). По учению Спасителя, нам «не должно с похотливым желанием и очей устремлять на чужую жену; потому что бесстыдный взор — начало бесстыдной любви, и только избегающий такого взора избежит и греха» (3. С. 247)23. Ведь недозволенная похоть подобна печи, где стоит закрыть выход пламени, как она затухает, а стоит дать волю — начнет бушевать.
Жизнь пола в таинстве брака является аскетически регулированной, с одной стороны, через то, что в браке любовь не должна приобретать односторонний характер служения плоти, а с другой — получает свое жертвенное оправдание в деторождении. Сверх того, таинство брака является одновременно и благословением личной любви как духовной дружбы.
Благословляя любовь духовную, таинство брака своею благодатью умеряет и аскетически регулирует жизнь плотскую (27. С. 376). Ведь благословение есть (по святителю Василию Великому) преподание освящения. Благодать освящает собою природное влечение в супругах и делает его способным быть тем, к чему стремится возвышенное, духовное их сознание и воля. Супружеская любовь тогда будет включаться в любовь духовную, стремящуюся исполнять заповеданное Богом, жить по-Божьи и направлять себя и своего супруга к спасению, к жизни вечной в единении с Творцом. Плотское сближение супругов, направленное к удовлетворению взаимного страстного тяготения, только тогда оправдано, когда их плотская любовь служит дополнением к существующей между супругами любви истинной, любви духовной. Благоразумная супружеская любовь состоит в том, чтобы и любящий, и любимая взаимно вразумляли друг друга (8. С. 321).
Истинная любовь переживает как измену и грех против любимого человека всякое наслаждение, всякое сильное впечатление, пережитое врозь, всякое общение с другими людьми, даже принятие пищи, приготовленной чужими руками. В любви — действительное, реальное слитие воедино, отсюда и эта боль всякого разделения, всякой разлуки. Где любовь угасает, там распадаются самые крепкие союзы: друзья делаются врагами; дети, попирая священные узы родства, вооружаются против родителей; о других менее крепких союзах нечего и говорить. Без любви если и может быть связь, то только связь чисто механическая; только любовь создает единство внутреннее, то есть единство истинное (23. С. 162).
По грехопадении наших прародителей Господь, обращаясь к Еве, говорит: ...умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт. 3,16).
И к мужу твоему влечение твое — в этих словах еще яснее выражается весь трагизм положения жены: несмотря на то, что жена при рождении будет испытывать величайшие муки, соединенные с опасностью для самой своей жизни, она не только не будет отвращаться от супружеского общения со своим мужем — этим невольным источником ее страданий, но будет еще более и еще сильнее, чем прежде, искать его (43. С. 28).
Плодитесь и размножайтесь (Быт. 1, 28) — было первым повелением Божиим, данным новосозданной чете человеческих существ еще до их грехопадения. И уже потому, конечно, сексуальная связь мужчины и женщины, направленная к продолжению рода, никак не является позорящей для людей. И будут одна плоть (Быт. 2,24), и дадут при этом начало — зародыш новому, потомственному порождению от себя.
Плотское влечение друг к другу мужчины и женщины есть физическая потребность, исходящая из особенностей телесного строения, присущего каждому из них: разделенное на обособленные половинки единство. Влечение к единству обособленных половинок столь сильно, что часто вообще оказывается в людях непреодолимым (не все вмещают, говорит Спаситель (Мф. 19, 11). «Природа в человеке часто бывает сокрыта, иногда — подавлена, но редко истреблена. Цельное существо было бы андрогином. Человек есть существо половинчатое, то есть половое существо. Он тоскует и стремится к восполнению, к достижению цельности, никогда ее не достигая или достигая лишь в мгновения» (24. С. 147)24.
«...Ибо невозможное дело, чтобы кто-нибудь победил свою природу, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, — и где природа побеждена, там познается пришествие Того, Кто выше естества...» (33. Т. 2. С. 520.)
Любовь для нас — где бы и как бы она в мире ни действовала — это всегда есть сила Божия, нас с существом Божиим соединяющая. Любовь — это Бог в Себе25. Любовь — Божественна по природе, по происхождению. И потому сам человек не может «созидать» любовь, она — не от мира сего, она — Божественна. Человек, однако^ наделен любовью от Бога. Человек несет в себе напечатленный образ Божий — напечатленную в душе любовь Божественную; и, как получивший этот небесный талант, он призывается умножать его на земле своего обитания: распространять вокруг себя любовь, делая все с любовью и поступая так, как Сам Спаситель поступал (см. 1 Ин. 2,6; 4,17). Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5,5). Любовь есть «стремление жить в Боге и для Бога, стремление чрез наибольшее раскрытие в себе Божественного начала приблизиться к Богу» (23. С. 51).
Любить — это значит частицей (элементом) имеющейся в человеке любви приобщиться, объединиться со всем Божественным в мире для того, чтобы в конце концов воссоединиться с Источником Любви — с Богом. «Любовь — радостное и благоговейное видение Божественности всего сущего, непроизвольный душевный порыв служения, удовлетворение тоски души по истинному бытию чрез отдачу себя другим, — эта любовь есть сама сердцевина веры» в Бога и жизни по-Божьи (59. С. 220)26.
Преуспевая в добродетелях, человек может стать добродетельным; однако если в нем нет любви, он — медь звенящая или кимвал звучащий, он — ничто, и нет ему в том никакой пользы (см. 1 Кор. 13,1-3). Все, вдохновляемое любовью, способствует совершенству; с другой стороны, без любви ничто не достигает совершенства27. Ибо все дары служения ничто пред Богом, если их не проникает всецело и не движет всевластно любовь. Так как любовь соединяет любящего с возлюбленным, то любящий и нравам научается возлюбленного, из любви следует за ним и делает ему угодное. Так, кто истинно любит Христа, тот научается Его жизни и добродетели, ибо знает, что это Ему угодно.
А теперь — о любви супружеской. Любить — значит всецело принадлежать одному; быть любимым — значит сделаться живою частью другого существа. Любовь представляет из себя нечто единое: ее нельзя делить, не убивая, не уничтожая. Поэтому нельзя любить сразу двоих, не обманываясь самому и не обманывая другого.
«Любить — это не значит смотреть друг на друга; любить — значит вместе смотреть в одном направлении» (60. С. 284); и добавим: смотреть на Бога, жить пo-Божьи, чтобы достичь Бога!
Если первая аксиома любви гласит, что нет любви без жертвы, то вторая, высшая, состоит в том, что нет любви без радости блаженства, и вообще нет иного блаженства, кроме любви(27.С. 79)28.
«Любить и быть любимым — лучшее человеческое счастье»29. И это счастье — по благому Промыслу Божию — доступно всем, ибо, с одной стороны, Бог любит все существующее, а с другой — в воле каждого любить Бога и наслаждаться счастьем; или не любить Бога и... быть несчастным. Если Бога, Спасителя Христа, не любить, то кого же остается любить на земле? Кто заслуживает тогда любви нашей?..
Значит, если я на любовь Бога ко мне. отвечаю любовью — я счастлив, я просто не могу быть несчастным, когда люблю. Мое пребывание в любви дает мне блаженство единения с Богом. Итак, пребывание в любви есть практическое осуществление небесной жизни на земле. О, как же редко такая небесная жизнь встречается в нашей повседневности! О преподобном Сергии Радонежском говорится: «Небесный человече, земной Ангеле»30. И как мало среди нас подобных Преподобному!
В записках отца Иоанна Кронштадтского есть такое место: «Я хочу жить так, чтобы моя жизнь радовала Любовь мою, Распятую ради меня на Кресте. Особенно же я возьму себе спутницу и подругу жизни моей — Любовь Святую, всех вмещающую в моем сердце, жаждущую спасения всех, радующуюся с радующимися и плачущую с плачущими».
Вот какое место занимает в сердце богоугодного человека Любовь Божественная, Любовь Святая, «жаждущая спасения всех»! Увы, чаще встречается в людях любовь неупорядоченная — любовь к страстям... Тогда люди ходят по похотям плоти и бывают более сластолюбивы, нежели боголюбивы (2 Тим. 3,4), в которых господствует похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Ин. 2,16). Плодом преобладания в человеке только чувственной любви является блуд — ненасытимость плотской страсти, похоти. У ненасытимости две дочери: «давай, давай!» (Притч. 30, 15), ибо утроба бесплодная... не говорит: «довольно!» (Притч. 30, 16.) И пенящиеся срамотами своими (Иуд. 13) поступают по своим похотям (нечестиво и беззаконно) (Иуд. 16)31.
Смысл плотской любви вложен в нас Творцом и заключается в воспроизведении новой жизни — в рождении новых особей человеческого рода. Любовь эта передает эстафету жизни от одного поколения к другому и таким образом, преодолевая временное в воспроизведении потомков, устремляется к вечности.
Инстинкт самосохранения побуждает не только сохранять, но и совершенствовать, развивать себя, становиться лучше и сильнее по духу и по телу, увеличивать свои силы количественно, улучшая их и качественно. Половой инстинкт есть как бы видоизменение инстинкта самосохранения. Не имея возможности сохранять самого себя от разрушения, человек стремится продолжать свое земное бытие в подобных себе лицах и производит этих последних. Эти инстинкты, как и все прочие инстинкты, суть только бессознательное выражение любви к самому себе, которая составляет глубочайшее основание внутренней жизнедеятельности (23. С. 88)32.
«Брак есть мужеви и жене сочетание и сбытие во всей жизни — Божественныя же и человеческия правды общение» — таково определение брака по Кормчей (Ч. 2. Л. 60. Гл. 48.1).
Соединение двух лиц в браке возможно только по свободной воле, «движимой любовью, а отнюдь не по принуждению. Потому Церковь всегда торжественно вопрошает жениха и невесту перед самым венчанием, по благому ли и непринужденному произволению вступают они в супружество. И, только получив утвердительный ответ, благословляет их союз» (44. С. 490). Вступающие в брак сами пред иереем свидетельствуют обещание друг другу «и дают руки, ибо како кийждо имать сохранити к другому веру, честь, любовь брака даже до предела жизни своея, во всякой беде не оставляти одному другого». Затем утверждается и благословляется от иерея сие согласие и обещание их и исполняется написанное: Брак у всех да будет честен и ложе непорочно... (Евр. 13,4.) (54. Вопр. 115. С. 68.)33
Брак заключается лишь при добровольном обоюдном согласии брачующихся. Брачное соглашение является юридической формой признания взаимной любви, возникшей и имеющейся между лицами, вступающими в брак.
Давая согласие на брак, брачующиеся берут на себя и определенный риск, поскольку не только красота, возраст и здоровье обоих супругов изменчивы, но и расположение их друг к другу и взаимная верность могут со временем ослабеть. Только любовь во всей полноте своих проявлений (то есть любовь не только к телу супруга, но и к содержанию его души, к направлению его духовной жизни, его мировоззрению, его идеалам!) способна в надежде на милость Божию пойти на этот риск.
Цель брака — возрастание брачующихся во взаимной любви, возрастание до той пламенной, жертвенной, большой любви, когда один способен собою жертвовать во имя блага другого, во имя спасения души другого. Величие взаимной любви вступивших в брак лиц имеет своим примером любовь Христа к Церкви — Любовь Христову, спасающую мир. «Полнота человеческой любви раскрывается при участии в ней всех сторон человеческого существа (духа, души и тела) при руководственном влиянии духа» (27. С. 358).
Благословляя брак, Церковь молится о вступающих в него:
«Господи Боже наш... благослови я (их). Даждь им плод чрева, доброчадие, единомыслие душ и телес...»; «Сам и ныне, Владыко Господи Боже наш, низпосли благодать Твою небесную на рабы Твоя сия... яко да поживут по воли Твоей» (из молитвы II).
«Сопрязи я [их] в единомудрии» (из молитвы III).
«В мире и единомыслии сохрани» (из молитвы IV).
«Нужно, — читаем у святителя Иоанна Златоуста (10. Беседа на Быт. 48,6), — чрез молитвы и благословение заключить союз супружества, чтобы умножалась любовь жениха и сохранялось целомудрие невесты, а всего более чтобы в дом их вошли дела добродетели и святости и изгнаны были из него все коварства диавола (ложь, нечистота, зло, гордость), чтобы супруги, соединяемые благодатью Божией, препровождали жизнь праведную и благочестивую. — Да будет ваш дом церковью!»
В человеке порою возбуждаются нечистые стремления к наслаждению телом другого пола, к удовлетворению плотской страсти. «Можно и словом соблудить, и оком прелюбодействовать, и слухом оскверниться, и в сердце принять нечистоту, и неумеренностью в пище и питии преступить пределы целомудрия» (Т. 2. С. 317 — 318). Церковь же своей молитвой в чинопоследовании брака создает в брачующихся (наряду с этим греховным, страстным стремлением, присущим плоти) стремление любви к целостному человеку (то есть стремление не только к телу, но и к его душе, к его духу), прививая и благословляя нравственное желание святой семьи, святого ребенка, святого дома — созидание домашней церкви.
Любовь созидает в любящих единодушие, единомыслие и стремление к единению в плоти34.
Так, любовь плотская создает в любящих общность взглядов, мыслей и устремлений низменных, исключительно плотского порядка. Тогда как воспламененная в супругах целостная любовь друг к другу будет способствовать взаимному духовному усовершенствованию на основе общности взглядов, мыслей и устремлений жизни по-Божьи. Это отнюдь не значит, что среди супругов, стремящихся жить по-Божьи, нет места плотской близости: брак благословлен Богом! Но это значит, что главенствующая роль в жизни супружеской пары отводится духовной составляющей, то есть основная забота супругов заключается во взаимном духовном совершенствовании и спасении души. При этом плотская их близость играет роль второстепенную, восполняющую целостную между супругами любовь и имеет своей целью воспроизведение потомства — святых членов Церкви Христовой. ...Во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа. Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим (1 Кор. 7,2-5). Ибо не властны супруги над своими телами, но жена есть раба и вместе госпожа своего мужа, раба, поелику не имеет власти над своим телом, чтобы продавать оное, кому захочет, но владеет им муж, а госпожа, потому что тело мужа есть ее тело, и он не властен давать оное блудницам. Подобным образом и муж есть раб и вместе господин своей жены... Если брак позволяется во избежание блудодеяния, то соединенные браком уже не должны совокупляться между собою без всякой неумеренности, но -целомудренно... Чтобы ваша молитва была пламеннее, удерживайтесь друг от друга, потому что совокупление хотя и не оскверняет, но мешает благочестивому занятию (18.434, 435)35.
Христианский брак не есть лишь земной сексуальный союз, но вечные узы, которые продолжаются и тогда, когда наши тела будут духовными и когда Христос будет все и во всем (Кол. 3,11).
...Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. <...> ...Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5,23 — 33).
Искренне любя свою жену, муж вправе ждать и от жены ответной любви к себе. Жена же, любя мужа, да боится высмеивать, унижать, огорчать любовь своего мужа36 .
Любовь — вне категорий возможного и невозможного. Любовь есть дар совершенный (Иак. 1,17), известный лишь чрез опытное переживание. Любовь несовместима с прелюбодеянием. В случае прелюбодеяния дар — любовь — отвергается и брак перестает существовать. Что происходит затем, есть не только легальный «развод», но трагедия злоупотребленной свободы, то есть трагедия греха (46. С. 9).
Стремящимся устроить семью надлежит прежде всего устроять свою личную жизнь по-Божьи: исполнять заповеди Божий, молиться, поститься, причащаться. Только на пути личной благочестивой жизни человек просвещается, вразумляется Богом. Только сам идущий в жизни по пути, указанному Христом, только сам живущий по-Божьи, может верно распознавать, кто как живет, каким путем — узким или широким — направляет себя в жизни: ...духовный судит о всем, а о нем судить никто не может (1 Кор. 2,15).
Когда жених говорит невесте: «Я тебя люблю, но не могу бросить курить» (или расстаться с такими-то развлечениями, водкой, товарищами), не верь его любви к тебе: она слишком дешево им оценивается и потому не может быть ни длительной, ни постоянной (часто лишь до первой оказии: «Я понервничал — и закурил»; или до первой встречи с дружками и подружками). Жених такой — безвольный раб своих дурных привычек и страстей, его словам, заверениям и чувствам нельзя доверяться, его любви — нельзя верить.
Все, что не является жизненно необходимым, должно быть чуждо каждому порядочному человеку. Тем более во имя любви к желанному человеку должны быть оставлены все дурные и пагубные привычки, явно неприятные тому, кого хотят иметь спутником своей жизни.
Полная совместимость, истинное единство в супружеской жизни легко устанавливаются при общности мировоззрения любящих друг друга супругов, то есть при общности веры в Бога и общности стремления жить по вере37. Даже тогда, когда одного тянет на ипподром, а другого — на танцплощадку, уже во взаимных отношениях проглядывает несовместимость; а значит, где одному будет приятно, там неприятно будет другому. Не говоря уже о том, когда одного тянет в храм, а другого — в театр или в пьяные компании с дружками и подружками, приятные одному и, конечно, неприятные другому.
Супруги, любящие Бога и питающие любовь друг к другу, скорее оставят личные привычки и убеждения, неприемлемые в их совместной жизни по-Божьи, и, конечно, скорее отработают такое общее миросозерцание и такую линию поведения жизни вдвоем, которые помогут им сознательно стать на узкий путь приближения к Богу.
Несомненно, что даже у влюбленных друг в друга могут отмечаться разные склонности в поведении и различные способы выражения своих реакций на те или иные события и явления. И в этом нет ничего предосудительного. Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные (1 Кор. 11, 19)38. Следует всегда помнить завет блаженного Августина и придерживаться его в совместной супружеской жизни: «В главном — единство, во второстепенном — свобода, и во всем — любовь».
Как благословен супружеский союз двух верных участников одной и той же надежды, одних и тех же желаний, одного и того же учения, одного и того же служения! Оба они чада Божий -оба составляют одну плоть, один дух; вместе они молятся, вместе преклоняются пред Престолом благодати; взаимно учат друг друга, взаимно увещевают, взаимно поддерживают друг друга. Они одинаковы в церкви Божией, за трапезой Господней, в нищете и тесноте, в гонениях и в веселии. Никто из них не скрывает чего-нибудь от другого, никто не избегает другого, никто не тяготится другим. Добровольно посещают они больных, помогают нуждающимся. Их милостыни, их жертвы, их повседневное усердие ни в чем не встречают препятствий. Они вместе читают и поют молитвы, псалмы, гимны и песни духовные, в счастливом соревновании сердца и голоса. Христос, видя и слыша все это, радуется и посылает им Свой мир. Где двое, там и Он; а где Он — там нет лукавого.
Живущий по-Божьи и стремящийся всегда быть с Богом избирает для себя товарищей с подобным же образом жизни и подобным же стремлением. Конечно, и в спутники себе он выберет человека, близкого по складу души, по стремлению и миросозерцанию. Идущий узким путем за Христом будет рад, если найдет себе попутчика, готового разделять с ним скорби и радости подвига странничества на земле. При этом разумеется, что человек, решившийся следовать узким путем в жизни, не станет искать себе спутника среди тех, кто шествует в ней широким путем вседозволенности.
Обычно девушки-христианки задают вопрос: среди наших сверстников нет верующих ребят, что же тогда — оставаться в девках?
Ответ дают законы церковные, запрещающие верующим вступать в брак с неверующими (да не сочетавается овца с волком, себе на погибель!), и несчастный опыт всех таких браков, когда жизнь верующего супруга проходит в условиях непрерывной нравственной пытки и вдобавок сопряжена с опасностью погубить себя на веки вечные.
«Ибо мы, общаясь с тем, кого любим, незаметно принимаем его вкусы и склонности, не различая, хорошие они или худые» (19. С. 90).
Для христианина, благоговейно почитающего Бога во плоти, Иисуса Спасителя, не может быть покоя, радости, счастья с супругом, который, будучи неверующим, изо дня в день глумится над благочестием верующего, кощунственно высмеивает и поносит его святыни, наконец мешает и препятствует ему жить по-Божьи.
История, правда, знает редкие случаи таких супружеств, когда неверующий побеждался высотою христианской жизни верующего супруга и принимал его веру: становился христианином. Но история, увы, знает также и множество супружеств, в которых нечестивая жизнь во вседозволенности неверующего супруга соблазняла верующего и, заразив его, поставляла на тот же широкий путь нечестия и погибели39. Худое легче перенимается, нежели доброе.
Если я, например, при избрании себе спутницы жизни стану подходить к представительницам женского пола только с меркой чувственных ощущений, то, всего вероятнее, мой выбор остановится на особе, которая будет приятна для глаз, для слуха, вожделенного вкуса моей тактильной чувственности чисто животного порядка40. И этот мой выбор — как основанный исключительно на данных чувственных ощущений от такой-то особы (и воспринятый моим душевным «я») — под стать выбору щеглом щеглихи или медведем «своей» медведицы. У медведей, оказывается, все так просто: выбор закончен, ищется берлога. Живут вместе — вместе пасутся, ходят на добычу, вместе играют, плодят медвежат, растят их и даже обучают своему звериному, медвежьему нраву. И нрав среди зверья блюдется строже, чем это наблюдается ныне в нашем роде — роде человеческом. Медведь с медведицею и волк с волчицею сходятся на всю жизнь, чего не скажешь о многих из людей.
Когда зверь живет по законам своего телесного естества и по законам своей животной души, тогда он осуществляет в жизни и свое предначертание, то есть осуществляет повеленный Богом и определенный ему в удел нрав в среде обитания. Человек же, кроме тела и души (общих с животными), является мало чем умаленным пред Ангелами (Пс. 8,6), — является носителем славного образа Божия, имеющим в душе своей порцию духа от дыхания Божия. Дух человека, по слову Екклезиаста, в момент смерти возвратится к Богу, Который дал его (Еккл. 12,7; см. Иов. 33,4).
Вот этот-то дух — данный Богом и имеющийся в душе человеческой — и становится очагом, беспокоящим душу, если человек уклоняется от своего предначертания, если он не живет по-Божьему. Только в Боге успокаивается душа моя: от Него спасение мое (Пс. 61,2).
Истинные начала для нравственно высоких, благочестивых отношений в семье и обществе даны и определены в Слове Бо-жием и правильно и всесторонне истолковываются Церковью.
Переходя теперь к вопросу избрания человеком себе спутника для совместной в браке жизни, должно заметить, что христианин призывается познавать и исполнять спасительную волю Божию. Воля же Божия исполняется христианином тогда, когда он свою человеческую волю (часто греховную, плотскую, а значит, и недобрую, неразумную и несовершенную) всецело согласует с ней, то есть когда он осуществляет волю Божию как свою в своей практической жизни.
Спасение души для жизни вечной в единении с Богом является волей Божией о человеке, и оно же (спасение души) должно стать самой существенной целью человеческой жизни на земле, что практически и достигается его жизнью по-Божьи: в подражание Христу! (См. Еф. 5,1; 1 Кор. 4,16; 1 Ин. 2,6; 4,17...)
...Какое общение праведности с беззаконием? Что обшего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместимость храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого... Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божий. Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (2 Кор. 6,14 — 16; 1 Кор 6, 20; 10,31).
Священное Писание говорит: Соверши дела твои вне дома, окончи их на поле твоем, и потом устрояй и дом твой (Притч. 24,27).
В применении к теперешнему укладу жизни это древнее наставление может быть перефразировано так: «Получи образование (вне дома), заверши его применением на работе по специальности (на поле твоем), а потом созидай и семью свою (устрояй и дом твой). Иначе говоря, добейся самостоятельного, независимого от других положения в обществе — то есть обеспечь себя в материальном отношении, определи свое миросозерцание и свою линию поведения в жизни — и только тогда принимайся за созидание собственной семьи. Доколе ты сам в нравственном отношении не установился как личность, а в экономическом — не в состоянии содержать семью, — ты не можешь быть и главою семьи. Муж и отец — семейный центр, от которого сила и воля излучаются на всю группу лиц, ему принадлежащих и к которым он принадлежит»41.
Помни: Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его... (Пс. 126,1.) А посему будь христианином по жизни своей и молись Богу, Спасителю нашему, чтобы Он споспешествовал тебе в делах рук твоих (см. Пс. 89, 17). Ведь христианство — не в молчаливом, теоретическом, абстрактном, умственном убеждении, «но в величии дела, особенно когда ненавидит его мир» (9. С. 3).
Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле (Быт. 20,12). Делом и словом почитай отца твоего и мать, чтобы пришло на тебя благословение от них, ибо благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания (Сир. 3,8 — 9).
Иаков любил Рахиль больше, нежели Лию... Господь [Бог]узрел, что Лия была нелюбима, и отверз утробу ее42, а Рахиль была неплодна (Быт. 29,30,31).
Допустим, христианин любит особу женского пола, тоже христианку (и она его любит также), и хотел бы ее иметь своею спутницею в жизни — взять себе в жены, но родители его (ее) протестуют против избранницы (избранника)43 и духовник не дает ему (ей) благословения на вступление с нею (с ним) в брак.
Решение: брака не должно быть. А любовь, возникшая между ними и не получившая благословения Божия, несупружеское общение, должна быть сублимирована (преображена) и выявлена в поистине святых делах на благо и радость многим — во славу Божию.
Допустим теперь, что у жениха (невесты) нет чувства любви к невесте (жениху), однако родители и жениха, и невесты хотят их бракосочетания и духовник благословляет их на вступление в брак.
Решение: брак должен состояться, и несомненно, что семейная жизнь супругов будет протекать счастливо во всех отношениях. Со временем между ними возникнет атмосфера взаимной любви: «стерпится — слюбится», а значит, станет радостной и их совместная жизнь. ...Добрая жена — счастливая доля: она дается в удел боящимся Господа... (Сир. 26, 3.) Дай Бог — с кем венчаться, с тем и кончаться.
Если воля Божия остается все еще неведомой для человека, то ему следует усиленно напрягать собственную волю на то, чтобы его личная жизнь постоянно протекала в атмосфере любви к Богу и к людям. Пребывающему в любви, как пребывающему в Боге, станет ведома и Его святая воля (см. 1 Ин. 4,16). Доколе в человеке нет любви, нет познания воли Божией — ему надо смиренно в молитве просить Бога об этом и ждать посещения чувства большой любви в душе своей и выяснения в себе воли Божией. И думается, лучше всю жизнь проводить целомудренно, молиться и ждать наступления радостных переживаний любви, нежели, живя в супружестве, всю жизнь сокрушаться о том, что так и не пережил той радости, о которой всегда мечтает и тоскует сердце человеческое. Ждать любви в Боге — хотя бы столь долго, как сама жизнь, но не вступать в брачные отношения с тем, кого не любит душа твоя, и кто сам не любит Бога, и кто не предназначается волей Божией тебе в супруги. Где любовь — там и Бог. Радость и блаженство — в любви, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8).
Плотское вожделение одного ищет своего осуществления и удовлетворения в близости с другим. Вожделение может носить односторонний характер — быть эгоистичным, когда один активно воздействует на другого, эксплуатируя его плоть и, так сказать, понуждая его к сексуальному послушанию — к соучастию в совокуплении. Вожделение может выражаться и в форме «эгоизма двоих», когда, вступая в близость, ничего иного друг от друга и не домогаются, здесь одна цель — удовлетворение страсти во взаимном похотливом наслаждении.
Эрос — плотское вожделение — может способствовать идеализации образа другого, делая еще более заманчивым именно в удовлетворении плотской страсти. Такая временная идеализация отношений тотчас исчезает в человеке, как только удовлетворяется плотская страсть. Тогда наступает волна разочарования... И это — явное свидетельство того, что достигнуто удовлетворение плотских страстей, но никакой любви не было вообще. Одного эроса недостаточно, чтобы выдержать все испытания брачной жизни, ибо как только плотское вожделение удовлетворяется, наступает недовольство друг другом и разочарование...
Внешняя, телесная красота омрачает духовные очи44, — не усмотрев сущностного содержания, не узнав вовсе духовной направленности отношений — бросаются в плотские объятия, завершившиеся совокуплением, а затем и разочарованием. Угар страсти прошел, и стало явно, что двое — чужие по существу люди: по духовному содержанию и устремлениям жизни. И по осознании этого в супругах зреет... развод45!
Любовь плотская — не будучи связана духовным чувством, -как только представится какой-то даже самый незначительный повод, очень легко испаряется.
Любовь, как «волненье крови молодое» (по Лермонтову), влечет человека в пылу разбушевавшейся страсти чуть ли не к первому попавшемуся субъекту, который окажется подходящим для удовлетворения похоти: поистине «ночью все кошки серы». Когда же похоть удовлетворяется — прекращается «волненье крови молодое», а заодно такая любовь кончается. Возбуждаемая похотью тяга к телу человека другого пола есть вожделенье чисто животного порядка, направленное на удовлетворение воспроизводительного инстинкта. Причем участников сближает не взаимная любовь, но любовь к самому наслаждению (= похотливому услаждению). Можно даже ненавидеть друг друга и в то же время заключать между собой — исключительно ради любви к плотскому наслаждению — постыдные (продажные!) сделки о совокуплении (33. Т. 3. С. 14 — 15. Блж. Диадох. Гл. 15)46.
Словом, поступают по пословице: «Любить не люблю, а отстать не могу». Настоящую же любовь купить нельзя, она не продажна. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем (Песн. 8, 7).
Итак, физическая близость не должна быть исключительно самоцелью лиц, вступающих в брак. Плотское единение должно только восполнять их духовное единство, выражающееся в обоюдно согласованном стремлении жить в благочестии и чистоте, в соблюдении заповедей Божиих, словом — в единодушном стремлении жить так, чтобы святу быть: жить по-Божьи.
Сущность человека не в теле его — не в лице или фигуре, а в душе, ищущей покоя и радости в жизни пo-Божьи: Только в Боге успокаивается душа моя: от Него спасение мое (Пс. 61; 2).
Если же, вступая в брак, не ищут Бога, не ищут Божиего в жизни,— а это присуще тем, у кого отсутствует вера в Бога, — то тогда материальное и плотское (в них господствующее) всегда будет подавлять и самую совесть, и высшие запросы духовного и нравственного порядка.
Вся жизнь такой безбожной пары будет всегда вращаться вокруг «стойла да пойла». Впрочем, такая «прогрессивная» пара может свое стойло оснастить шкафом с рюмками, фужерами и прочими безделушками под стеклом и конечно же в передний угол поставить телевизор для наслаждения «духовными» зрелищами: мордобоем при боксе, обнаженностью при балетах, ловкостью гимнастов и групповыми баталиями на стадионах,— хоккеем (зимою) и футболом (летом). А ведь подмечено: «Чем сильнее внутренняя самостоятельная работа в душе человека, тем менее он ищет развлечений» (57. С. 514). Поскольку же безбожными супругами отрицается наличие души, духовного начала (= образа Божия, напечатленного Любовью Божественной), постольку и речи нет ни о каком единомыслии «душ и телес»... Поневоле тогда и супружеские отношения безбожной «парочки» ограничиваются только их плотской близостью. Они единодушны в подходе к брачной жизни: их удовлетворяет плотская близость, а духовных запросов не знают и не признают. У них — единодушие скотства, единодушие удобства совместной жизни в коммунальном общежитии. Эротическая любовь всегда эгоцентрична; каждый возбужденный ею ищет себе партнера по страсти ради своего собственного удовлетворения, самовосполнения и самоусиления47.
Отчего же, при всех громаднейших усилиях, мы не достигаем счастья? — Оттого что мы следуем не по истинному пути к счастью, а по ложному: стремимся к счастью своей животной личностью (63. Т. 3. С. 48).
Вот слова из поучения новобрачным: «Не сделают вас счастливыми одни внешние блага, если вы не будете украшаться христианскими благими нравами и добродетелями. Доброе сердце, искренне и постоянно любящее Бога, усердие к соблюдению заповедей Божиих, постоянная взаимная любовь и верность в исполнении взаимных обязанностей, любовь к ближним, смиренная преданность Богу среди всех трудных и скорбных обстоятельств жизни и непоколебимое упование на Бога, премудро промышляющего о каждом человеке, — вот условия и благонадежный залог вашего истинного счастья в семейной жизни» (36. Кн. 1.С. 414).
Любовь да будет непритворна... (Рим. 12,9.)
«Любовь есть влечение к Божественному и осуществление этого влечения» (23. С. 47).
Суть человека в его сердце, в его душе. Человек в целом таков, какова его суть — его сердце, его душа. Взаимоотношения людей есть взаимоотношения их сущностей. Так, любовь и ненависть выражаются в людях любовью и ненавистью между их сущностями.
Любить человека — значит любить его сущность, а это возможно только сердцу, только душе. Когда в человеке возбуждается вожделение к плоти человека другого пола, то это еще не значит, что в нем возникла и есть настоящая, сущностная любовь к нему. Тут скорее приходится говорить о любви к плотским наслаждениям, доставляемым через сексуальное общение с этим человеком, а не о любви к самому этому человеку48.
В человеке нет ничего лучшего любви его: она его сокровище, кому отдает он свою любовь, тому отдает самого себя. Кому же должен отдать человек свое сокровище, как не единому Богу, -отдать совершенно, свободно, преимущественно перед прочими вещами, в силу простой справедливости, чтобы любовью воздать за любовь!.. Итак, как со стороны Бога Его любовь является величайшим благодеянием к миру и человеку, так со стороны человека и мира любовь к Богу является величайшей обязанностью к Нему (20. С. 530,531).
Надо соблюдать порядок в любви: любить именно то, что достойно любви, и не любить недостойного. Если Вселюбящего, Всесовершенного Бога Творца не любить, то кого же тогда любить? Если Бога во плоти, Христа Спасителя нашего, не любить, то кто же еще может заслужить нашу любовь? Если Божиего — жизни, любви, добра, правды, чистоты, святости... — не любить, то можно ли по совести любить ложь, злобу, гордыню, разврат, душегубство?
Богопротивного нельзя, невозможно любить. Никто ведь не любит лжи, гордыни, злобы. И однако многие охотно свыклись с пороками в жизни: пьянствуют, развратничают, лгут на каждом шагу... да еще и гордятся такой своей жизнью. Какая же скверная душа может быть в человеке! — гордая, злая, завистливая, погрязшая в обольстительных плотских похотях и ничего, кроме физического, материального, в мире не признающая. Человек, увлекшись испытанным плотским удовольствием, не будет ничего иного почитать благом, кроме того, которое с некоторым наслаждением получает чрез тело, и, отвратив совершенно ум свой от стремления к благам бестелесным, весь сделался плотским, гоняясь постоянно за плотскими лишь наслаждениями, так что будет более любить удовольствие, нежели Бога (5. С. 328).
Душа, погрязшая в грязи страстей плотских, оказывается чуждой для жизни духовной — ей она недоступна: душа не понимает, не принимает и отрицает вообще духовность. Нет Бога, — в безумии заявляет она (Пс. 52,2; 13,1). Что же касается Иисуса Христа — Спасителя и Господа нашего, то поскольку нынче уже нельзя стало отвергать Его как миф — все-таки историческая Личность49! — то для гордой вседозволенности, для жизни в плотских страстях, более удобным оказалось просто отрицать Божество Иисуса Христа и, следовательно, делать для себя необязательным принятие Его Евангельского учения.
«Тело, — по святому Иустину, — есть жилище души, а душа жилище духа». И если душу определять как начало телесной жизни (душа присуща всем живым существам — одушевленным тварям), то дух в душе человеческой служит основой благодатной жизни человека. Пребывающие во грехе изгоняют Дух из своей души и остаются душевными человеками, живущими плотскою, животною жизнью. Чрез покаяние, смирение и жизнь человека по заповедям Божиим — в душу привлекается Дух, и тогда сама душа в человеке одухотворяется, и жизнь человека становится духовной, благодатной — по подобию жизни Божественной.
Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5, 23). Здесь апостол Павел различает дух и душу в человеке только как две стороны одной и той же духовной его природы или особо обозначает в душе дух как высшую ее способность» (44. С. 444)50.
Состоя из тела и души (с духом), человек предназначается к гармоническому развитию составных частей, формирующих его личность.
Тело и душевные чувствования в человеке — будучи общими для всего животного мира — развиваются вместе с его возрастом. Организм, образованный из слияния двух зародышевых клеток, постепенно растет, послушно формируясь по соответственному генетическому коду, унаследованному от родителей. Вместе с ростом тела развиваются в человеке и чувствования душевные. И хотя он уже отприродно наделен чувствами — зрением, слухом, обонянием, вкусом и осязанием, — однако только опытно в человеке развивается способность пользования ими и только благодаря навыку в восприятии чувственных ощущений от внешнего мира человек приобретает представление об окружающей среде, тем самым в какой-то степени достигает осознания своего положения в среде обитания.
Поскольку чувственные ощущения присущи всякому живому существу вообще, постольку и человек в своем восприятии окружающего мира через ощущения принципиально не отличается от других представителей животного мира. Поэтому-то всякий человек, руководствующийся в жизни только и исключительно душевными чувствованиями, остается на уровне душевного человека, живущего, по сути дела, жизнью говорящего животного, все интересы которого — исключительно животного порядка и заботы — «естественные заботы» о сохранении жизни, о питании и размножении.
Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь... Есть тело душевное, есть тело и духовное» (1 Кор. 2,14; 15,44).
Итак, того, кто думает, что все происходит естественным порядком, и не допускает ничего сверхъестественного, апостол Павел называет душевным человеком, то есть плотским, естественным, ибо душа его занимается только домостроительством естества плотского. «И как глаза телесные, сами по себе прекрасные и в высшей степени полезные, без света ничего не могут видеть, так и душа, сделавшись способною к принятию Святого Духа, без Него не может созерцать предметов Божественных» (18. С. 412, 508). От тех, которые грешат, отлетает Дух, и они как живущие по плоти о плотском помышляют (Рим. 8, 5). Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные — жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут. Посему живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим. 8, 6 — 8)51.
Пользуясь чувствами, я избегаю того, что для моего организма болезненно и неприятно (скажем, холода или жары, укусов комаров или зловония трупов), и вообще я буду удаляться от всего, что угрожает моему существованию. И конечно же всегда буду искать приятного для глаз, для слуха, для чувств моих. Но ведь все это как раз и проделывают животные: они так же избегают опасного и неприятного и ищут того, что удовлетворяет запросы их животной жизни и что приносит им телесное наслаждение. Обойдем молчанием известные инстинкты (охранительный, питательный и воспроизводительный), заметим лишь, что и свинья охотно подставляет свое брюхо для почесывания, и кошка довольно мурлычет, когда ее гладят. Да и человеческому телу доставляет наслаждение, когда его кормят, моют, одевают52. Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную (Гал. 6, 8).
Кто любит другого только за его красивую внешность, тот сам, очевидно, не знает иной красоты и потому гоняется только за наружностью. И кто любит другого за ловкость и умение устраивать легкую жизнь в удовольствиях и наслаждениях, тот сам вожделеет, домогается, ищет подобного же образа жизни.
Вообще, когда в человеке возбуждается любовь к другому за какие-то его внешние данные или качества (положим, за то, что человек хорошо физически сложен, внешне красив, хорошо одевается, увлекательно, забавно, умно или смешно говорит, хорошо поет, танцует, играет на скрипке или в футбол и т. п.), то тут между любящим и любимым всегда можно обнаружить родство душевного склада, обосновывающее и сходство их воззрений и оценок настоящей плотской жизни, часто вовсе не признающей жизни духовной. Я люблю другого за то, что он удовлетворяет моим плотским запросам, и во взаимной близости мы оба получаем, таким образом, плотское наслаждение. Основа наших взаимоотношений — корыстолюбие плоти: уделяя тебе часть своего плотского «я» (для твоего наслаждения!), я тем самым (для своего наслаждения!) получаю от тебя во временное обладание твою плоть. Тут — одна корысть53 , согласно девизу: «Я даю тебе с тем, чтобы ты дал мне!»
Верующие в Бога супруги оказываются всегда более верно, более прочно и более идейно соединенными друг с другом, нежели те супруги, которые отрицают все духовные ценности (включая бытие Источника всех благ — Бога) и остаются на последовательно материалистических позициях в своих супружеских отношениях; а позиции эти — никак не выше идеала удовлетворения взаимного полового влечения. И именно низость такой «идейности» в браке не дает супругам радости даже в их интимной близости54.
Плоть, мир и диавол забрасывают в душу человека свои удочки с приманками на любой греховный вкус — от грубых, чувственных, плотских удовольствий до тонких духовных обольщений славою и честью ума и сердца, до одуряющих воскурений, возбуждающих в человеке чувство превосходства над другими и подвигающих его на самообожение... Забрасывают и ждут: авось и клюнет человек! Авось сам, своею волей примет предлагаемое обольщение славою или соблазнится на наслажденье, на самообоженье и... поймается на удочку! А, поймавшись, глядишь, и заживет человек в похоти плоти, похоти очей и гордости житейской (1 Ин. 2,16).
Следует уяснить, что духовность наша двоякая: одна от Духа Господня, от Духа Святого, а другая — от духа нечистого, бесовского.
Дух Господень наделяет смиренного человека духом премудрости и разума, духом совета и крепости, духом ведения и благочестия (Ис. 11,2); и тогда духовность человека выявляется в плодах духа, которые суть: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5,22 — 23).
Вдохновляемая же духом нечистым, духовность наделяет возгордившегося человека всякой греховностью...Ибо начало греха — гордость... (Сир. 10,15.) А начало гордости — удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его... (Сир. 10,14.) Тогда надмевается дух его, и он ходит и буйствует... (Авв. 1,11.)
Человек сам, склонностью своего сердца к смирению или к гордости, привлекает на себя и соответствующее вдохновение от Духа Святого или от духа нечистого и таким образом становится носителем избранной им духовности: благой или злобной.
Когда в человеке нет веры, действующей любовью (Гал. 5, 6), то есть нет веры во Христа Бога, которая всегда должна являться деятельной и живой, тогда в нем не может быть и духовности благодатной от Духа Святого. В неверующем человеке духовность может быть лишь от лукавого (мирская, страстная и злобная), поскольку весь мир лежит во зле (1 Ин. 5,19). Он ради этой избранной им духовности может даже подавлять требования своей плоти с тем, чтобы всецело гордо посвящать себя служению греховным страстям и миру сему в науке55, искусстве, политике и всякого рода духовному общению с невидимым миром посредством магии и другими подобными способами.
Соблазны плоти, мира и диавола увлекают собою тех, кто внутренне склоняется на них, кто сам хочет быть ими увлечен. Пьяницы соблазняют на выпивку того, кто и сам уже склоняется выпить. И блудница собою обольщает того, кто ее домогается, кто сам вожделеет похотливого наслаждения с нею. Конечно, можно быть трезвенником среди пьяниц, равно как можно оставаться целомудренным и среди развращенных. Однако это -удел сильных подвижников благочестия, воюющих с помощью Божией против восстаний плоти, мира и диавола. Для всех же нас, менее стойких в духовном отношении людей, Псалмопевец считает лучшим уклоняться от зла (см. Пс. 33,15) — не ходить на совет нечестивых, не стоять на пути грешных и не сидеть в собрании развратителей (Пс. 1,1). Кто прикасается к смоле, тот очернится, и кто входит в общение с гордым, сделается подобным ему (Сир. 13,1)56.
Счастлив тот, кто вовремя оборвет свое общение с человеком гордым, лукавым, развратным... вообще, с человеком, порабощенным какой-то низменной страстью. И дважды счастлив тот, кто не избирает себе в спутники жизни человека гордого, лукавого, развращенного... Ибо последний, заполнивший предметом своей страсти свою душу и тем самым опустошивший ее от всего светлого, духовного, святого, может развратить и другого.
Все страсти (даже при кажущейся их невинности, например, страсть болельщика игры в хоккей, футбол, страсть зрителя сражений на ринге или скачек лошадей на ипподроме, страсть театрала, картежника, охотника или страсть коллекционера марок, спичечных коробков и пр., и пр.) отрицательно влияют на жизнь личности, поскольку они, отвлекая от подлинной жизни, от смысла ее, завлекают человека на колею шуточной (может быть, даже точнее: шутовской) жизни и заставляют его растрачивать внимание, время и силы, по сути дела, по пустякам57. Человек становится идолослужителем, когда он посвящает себя на служение своим страстям и пристрастиям, когда приносит им в жертву — буквально как своим идолам — средства, время, внимание, силы, жизнь, душу. Кто исполнен самолюбия, кто любит свою честь, тот искренно не может чествовать другого. Отсюда происходят между людьми несогласия, ибо каждый предпочитает свою честь чести другого. Кто любит свою честь, тот делает ее «богом». Потому-то столь много у нас идолов на земле, а отсюда — распри, зависть, ненависть, раздоры. Так, себялюбие является причиной раздоров, любовь же к Богу — источником мира и согласия (20. С. 548).
Не обманывайтесь, — увещевает апостол Павел, — ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи... ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют. Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6,9,10,12).
Итак, пьяница, идолослужитель (то есть порабощенный страстям), развратник — как не наследующий Царства Божия — не может быть избираем мною в спутники жизни... Значит ли все это, что должно в спутники жизни избирать только святых? О, да! Хорошо было бы быть святым и жить со святыми! К сожалению, среди нас будто вовсе и нет святых-то. А если они и есть, то их трудно, почти невозможно, бывает нам отыскать с фонарем нашего плотского зрения и ограниченного, помраченного в суете разума (см. Еф. 4, 17 — 18).
«Мы должны любить — любить сродных нам, и, узнав превосходство любви, оказывать ее другим. Ибо как виновен тот, кто не избирает достойного избрания, так похвала принадлежит тем, которые любят достойных любви» (18. С. 259).
Таким образом, все упирается в нас самих — нам надо видеть ясно: чистые сердцем видят чудные дела Божии, видят святых, видят Бога. А коли нет у меня чистоты сердца, то и натолкнувшись на святого, я не признаю его за святого, да, пожалуй, еще и поглумлюсь над его словами, его делами, его жизнью. Чистое сердце только и бывает у того, кто пребывает в любви, ибо он с любовью относится к другому и видит этого другого верно, так как рассматривает его по-Божьи: с любовью!
Значит, чтобы видеть верно, надо иметь чистое сердце, а оно бывает у того, кто живет в атмосфере любви, кто пребывает в Боге. Спаситель говорит: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня... и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам (Ин. 14, 21)58.
Итак, человек, имеющий частичное любящее расположение сердца к кому-то, наряду с неприязненным, ненавистным расположением сердца ко всем другим людям, — еще не пребывает в любви. Нельзя просто пребывать в Боге и не светиться светом Божиим, не распространять любви Божественной на всех.
Пребывание человека в любви образно может быть представлено сердцем, излучающим вовне лучистые потоки своей любви. Излучение любви, как и излучение света, — всегда от Источника Любви, всегда от Бога. Кто любит брата своего, тот пребывает во свете... (1 Ин. 2,10.)
Господи! Во свете Твоем мы видим свет (Пс. 35, 10). Возведи очи твои и посмотри вокруг... ...Увидишь, и возрадуешься... и расширится сердце твое... (Ис. 60,4,5.)59
...Любящий другого исполнил закон (Рим. 13, 8). Псалмопевец говорит: Потеку путем заповедей Твоих, когда Ты расширишь сердце мое (Пс. 118, 32), то есть когда Ты, Господи, любовью исполнишь сердце мое, тогда я встану и успешно пойду по пути исполнения заповедей Твоих. Апостол Павел пишет коринфским христианам: ...вы в сердцах наших, так чтобы вместе и умереть и жить. Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце паше расширено. Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно. В равное возмездие, — говорю, как детям, — распространитесь и вы (2 Кор. 7, 3; 6,11 — 13).
«Любящее сердце, будучи телесным органом размером с кулак человека, по причине пламенной любви Божественной ко всем как бы выходит за пределы свои — расширяется! — с тем, чтобы вместить в себя, охватить собою по возможности всех, чтобы на всех распространить свою любовь. Расширь свою любовь на весь мир, если ты хочешь любить Христа, ибо члены Христа распространены во всем мире»60.
Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят... Но вы любите врагов ваших... (Лк. 6,32,35.) Я говорю вам: любите врагов ваших... (Мф. 5,44.)
«Духовно опредмеченная (от слова «предмет») и оформленная любовь, оставаясь всегда благожелательством, то есть желая каждому человеку духовного просветления и преображения, в то же время не может любить зла в человеке» (40. С. 137 — 138)61.
Апостол Павел призывает христиан города Фессалоники оказывать уважение и почитать преимущественно с любовью трудящихся у них наставников и предстоятелей в Господе за дело их (см. 1 Феc. 5,13). То есть за труд служения святым, за предстательство, за вразумление и руководство, иначе сказать, за то, что они неусыпно пекутся о душах человеческих (Евр. 13,17) (17. С. 389).
«Настоящая любовь есть связь духа с духом, а потом уже и в эту меру — все остальное: связь души с душою и тела с телом; но именно постольку это уже не просто связь душ и тел, а духовная связь одухотворенных душ и духом освященных тел. Настоящая любовь связывает любящего не со всем существующим и живущим без различия; но только с Божественным во всем, что есть и живет» (40. С. 125).
Человека (и притом всякого человека) должно любить за образ Божий, неизгладимо в нем имеющийся. Ведь люди — изображения Божий; люди благочестивые и святые являют собою портреты сходные — подобные Богу, а грешники — испачканные, искаженные, но все же портреты Его. Любящий Бога будет любить и Его изображения — ближних своих. И человека должно любить за все Божественное в нем: за дела и слова благодатные, за все поведение человека, усвоенное по навыку хри-стоподражательной жизни, за чувствования Христовы, за ум и дух Христов (см. Флп. 2, 5; 1 Кор. 2, 16; Рим. 8, 9) — кротость и смирение, милосердие и любовь и... все, все Божественное!62
Грешники мы все, и — великие грешники! Других мы не любим. Не любят и нас. А если рассуждать по-человечески, то и любить-то нас не за что: нравы у нас скотские, дела диавольские, и ничего-то нет в нас Божеского, кроме неизгладимого в душе образа Божия... И вот нас — таких-то страшных, погрязших в нечистоте грешников — и возлюбил Бог. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши (1 Ин. 4, 9 — 10). ...Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками... (Рим. 5,8; см. Ин. 3,16 и др.) «Преизбыток любви — умереть за грешников и нечестивых!» (18. С. 318.)
Мы нуждаемся во всепрощающем милосердии Божием, в спасительной любви к нам Бога, вечно любящего нас не за то, что мы хороши или приятны, а за то, что мы существуем как Его творение. Бог любит все существующее (Прем. 11, 25). Бог, возлюбивший нас любовью вечною, всегда благоволит к нам (см. Иер. 31,3), направляя нас к совершенству и радости жизни вечной в единении с Собою. Его любовь распространяется на всех: ...любовь Христова объемлет нас... (2 Кор. 5,14.)63
Нельзя сомневаться в любви, исход которой — самопожертвование. Величие любви Божественной мы понимаем вернее всего тогда, когда взираем на Крест Христов.
Друзья и подруги... Как изменчива дружба! Когда ищешь опоры в друзьях, они гнутся, мнутся, ломаются, как тростник, и ранят. Одни друзья покидают тех, кто оказался в беде. Другие отходят в сторону от человека, в котором обнаружилось то, что не понравилось им. Одни обманывают ожидания тех, кто доселе считал их своими друзьями, другие сами обманываются их неверностью.
...Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему... (Быт. 2, 18.) Перед человеком рано или поздно возникает задача искать спутника жизни — любящего, верного, бескорыстного. Церковь благословляет супружество, чтобы создалась святая семья на взаимной любви ее основателей.
Душа любящая (пребывающая в любви, по апостолу Иоанну) отыскивает и другого сродного себе человека, имеющего также любящую душу. Составленное из таких лиц супружество являет пример полной совместимости, при которой супруги согласно стремятся к духовному совершенствованию в единстве душ и телес. Такое супружество создает святое семейство — святую домашнюю церковь; в атмосфере взаимной любви возрастает более глубокое познание друг друга, а это, в свою очередь, обуславливает проявление еще большей любви между ними. Сама поглощенность одного супруга в любви к другому восполняет и усиливает их взаимную любовь. И это, конечно, способствует положительному совершенствованию их общей жизни перед Богом и людьми64. Брачная жизнь таких супругов становится единодушным переживанием общей радости жизни. Все у них бывает совместное, все заполнено друг другом. Это — гармоническая жизнь двоих как бы в единой плоти и в общей душе. Что желанно мужу, того же хочет и жена. От чего отстраняется жена, от того же и муж65. «В браке праздничная радость первого дня должна продлиться на всю жизнь; каждый день должен быть праздником, каждый день муж и жена должны быть новыл необыкновенны друг для друга. Единственный путь для этого — углубление духовной жизни каждого, работа над собой, изучение Слова Божия» (38. С. 60,146).
Супруги стремятся свить себе «гнездышко» вдали от холода людей, озлобленных душой, вдали от ветров клеветы и поношения. Они хотят обосноваться как-то выше земного скотства и подальше обособиться от горестей других людей. Они хотели бы в своем «гнездышке» почивать безмятежно, убаюкиваемые счастьем взаимной любви и близости. Они счастливы и, закрывая свои сердца от несчастных вокруг себя, мечтают о том, чтобы никогда не оборвалось их личное счастье вдвоем.
Да, иногда поглощенность супругов взаимной любовью может вырождаться и принимать уродливый характер эгоизма вдвоем — когда парочка замыкается от всех и от всего.
Христианство не учит человека отчуждению от всех людей и от всего в мире. Христос говорит: ...идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари (Мк. 16, 15). ...Любовью служите друг другу, — увещевает апостол Павел (Гал. 5,13).
Поэтому взаимная любовь супругов — когда она вырождается в самоцель эгоизма вдвоем — вмешательством Божественного Промысла направляется на благо всех: самих супругов и окружающих их лиц.
Это — не безболезненный процесс для супругов, обосновавшихся и обособившихся в своем «гнездышке».
Господь посылает многоразличные удары на «гнездышко» и на его обитателей, стремящихся утвердиться в нем на века. Душа, поражаемая ударами Божиими, начинает видеть то, чего она в дни благоденствия не хотела видеть: изменчивость и скоротечность всего сотворенного66.
Обрывается дружба, рушится мечта, отлетает иллюзия, а от сгоревшей любви остается в сердце только холодный пепел щемящей тоски: не то, душа моя, любила ты, что должно бы тебе любить. Да и не так любила ты, как должно...67
Все в мире изменяется и проходит. Один Бог неизменяющийся: ...Я — Господь, Я не изменяюсь... (Мал. 3, 6.)
Во временности земного бытия христианину особенно радостно внимать словам Господним: ...любовью вечною Я возлюбил тебя и потому простираю к тебе Свое милосердие, основанное на любви (см. Иер. 31, 3).
Для христиан брак есть союз в любви мужа и жены, напоминающий и отражающий собою союз между Христом и Церковью68.
Сам брак есть таинство, то есть таинство в мужески-женских отношениях; ибо последние, будучи искуплены Крестом Христовым, преображаются благодатью Святого Духа и превращаются любовью в вечные узы.
«Рождение детей — первая и основная цель брака; там, где она извращается, брак становится ужасным и отвратительным пред Богом» (19. С. 114). Брак, в котором дети являются нежеланными, основывается на дефективной, эгоистичной, чувственной форме любви69. Давая жизнь другим, человек подражает творческому акту Бога, а если он отказывается так поступать, то не только отвергает своего Творца, но также искажает свою собственную человечность, ибо нет человечности без образа и подобия Божия, то есть без сознательного и несознательного желания быть истинным подражателем жизнетворящего Отца всех (46. С. 49,50,48)70.
Платон (428 — 347) считал, что в идеальном государстве отец не должен знать своего ребенка, а ребенок своего отца. Томас Кампанелла (1568 — 1639), описывая общество будущего, узаконивает отымание детей от их матерей сразу же после рождения (то есть так же, как мы отбираем яйца у курицы). Ибо воспитание детей, по мысли футурологов, является «задачей всего общества», и решение этой задачи общество возлагает «на вне-семейные педагогические учреждения».
Согласно учению Фомы Аквината (+ 1274), все мы обязаны своим родителям в трояком отношении: они подарили нам жизнь, они нас вырастили, и они нас воспитали71.
Цель воспитания — направить ребенка к человеческому совершенству в соответствии с тем, к чему он предназначается Богом: являть собою образ Божий и своею жизненною деятельностью уподобляться Богу, памятуя, что все мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Еф. 2,10).
Для человека, которому Бог сказал: в поте лица твоего будешь есть хлеб на земле, со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей (Быт. 3, 19, 17), игры и спорт не только не нужны, но и вредны. Ведь всякие спортивные игры, соревнования требуют от человека усиленных телесных напряжений, а значит, делают его менее сильным для того труда, который необходимо ему выполнять, чтобы добывать потребное для жизни. Игры, физические упражнения полезны и уместны для детей и юношества, поскольку они способствуют выработке у них ловкости и сноровки, подготавливают слаженную артикуляцию для последующего труда при самостоятельной взрослой жизни. Традиционные (народные) игры (лапта, городки и др.) помогают отрабатывать различные навыки — полезные в исполняемых работах.
Благословленная Богом семья устраивает для своего обособленного существования домашний очаг с общим столом и общим домашним хозяйством. Наличие всего этого трудно переоценить в деле воспитания ребенка. При этом оказывается вполне естественным, что и «ничего не зарабатывающий» ребенок оделяется в семье всем потребным для его нормального роста. Уже поэтому в душе ребенка может пробудиться сознание не заслуженной им любви родительской и любви Божией... Кто сам на себе никогда не испытывал бескорыстной любви отца и матери, тому в условиях суровых жизненных будней трудно будет поверить и в существование вечной Божией любви. Над семейным общим столом, в общем домашнем хозяйстве веет дух иерусалимской первообщины, состоявшей из христиан. У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Великая благодать была на всех их. Не было между ними никого нуждающегося... и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян. 4,32,33,34,35).
Христианская семья представляет собою как бы второе, духовное лоно, в котором рожденный матерью ребенок формируется в нравственную личность. В семейной атмосфере взаимной любви каждый член гармонически развивается духом, душою и телом. Ребенок, лишенный любви близких, может — даже в наилучших для телесного развития условиях — вырасти душевно неполноценным, искривленным, как это нередко и наблюдается среди детей, воспитанных в детских приютах, так или иначе усвоивших навсегда дух казенного госпитализма72.
Подмечено: когда мать улыбается своему младенцу, то и он испытывает радостное желание самому улыбнуться ей в ответ. Ласковое прикосновение к телу ребенка, ее поцелуй любви — будут возбуждать и в ребенке любящие, ласковые ответные переживания. И конечно, никакая «чужая тетя» для ребенка не заменит любящей и ласкающей его матери73. «Дети стараются подражать всему, что делают старшие; и если они не видят добрых примеров, то перенимают дурные» (45. С. 766).
Лучшим местом воспитания детей является атмосфера такого семейного очага, в котором протекает радостная и гармоничная семейная жизнь родителей, любящих друг друга и ищущих праведной жизни по-Божьи74. Если супруги хотят, чтобы их ребенок был полноценным человеком, они должны задолго до его зачатия решительно перейти на здоровый образ жизни, очиститься от скверны алкоголя и никотина. Древняя Русь славилась своими богатырями. Одна из немаловажных причин рождения их — мудрый обычай не давать на свадьбе молодым спиртных напитков... И на всем протяжении беременности должна быть совершенно исключена половая активность будущей матери75.
>Воспитание детей должно предначинаться в материнской утробе. Вот обращение преосвященного Макария, архиепископа Томского, к беременной: «Береги здоровье тела своего, чтобы не передать плоду твоему какой-либо болезни, а еще более береги непорочность души твоей, чтобы не передать младенцу какого-либо порока: чаще очищай и освящай себя Святыми таинствами исповеди и причащения Тела и Крови Христовой... чтобы сие таинственное освящение сообщить и носимому тобою в себе младенцу. Берегись от всякой страсти — от гнева, злобы, зависти, гордости, — чтобы эти пороки души твоей не передать и младенцу» (45. С. 764).
Состояние тела и души, в котором находились родители при акте зачатия, наследуется их ребенком, развивается в нем во время пребывания в утробе матери, а по рождении — закрепляется последующим воздействием воспитания, характер и направленность которого способствуют усилению или ослаблению в ребенке свойств, унаследованных им от родителей76 . Из очень глубокой первоначальной связи и даже единства, которое связывает мать с ребенком, возникает совершенно особая любовь. Об этой любви можно сказать, что она абсолютно бескорыстна, что она не есть результат какого-то достоинства ребенка и что в этом аспекте она представляет собою внутреннюю необходимость: любовь матери к ребенку — требование сердца.
Посеянные в детские души семена веры никогда не пропадают, но рано или поздно всходят и дают плод. В благочестивой верующей семье дети уже в младенческом возрасте воспринимают от родителей семена веры в Бога. Они сначала по подражанию своим родителям — конечно, бессознательно! -усваивают практику благочестивой жизни, а затем, с возрастом, у них формируется и сознательная вера в Бога, и сознательное препровождение ставшей уже привычной для них благочестивой христианской жизни. Привычка всего прочнее, когда берет начало в юных годах; это называем мы воспитанием, которое есть в сущности не что иное, как рано сложившиеся привычки (29. С. 120) 78.
Согласно «Конвенции о борьбе с дискриминацией в области образования» (принята ООН 14. XII. 1960 г.), «родители и, в соответствующих случаях, законные опекуны должны иметь возможность: во-первых, в рамках, определенных законодательством каждого государства, свободно посылать своих детей не в государственные, а в другие учебные заведения, отвечающие минимальным требованиям, предписанным или утвержденным компетентными органами образования, и,
во-вторых, обеспечивать религиозное и моральное воспитание детей в соответствии с их собственными убеждениями; никому в отдельности, ни одной группе лиц, взятой в целом, не следует навязывать религиозное воспитание, несовместимое с их убеждениями».Родители в семье являются первыми питателями, воспитателями и педагогами своих детей78. И в особенности — мать. Она преподает детям первые уроки по всем предметам детского понимания. Эти первые материнские уроки служат основой для всех последующих знаний (45. С. 237). Семена раннего внушения родителей укореняются в ребенке и затем производят именно то, что было засеяно: либо доброе зерно здоровых, добропорядочных, жизненно полезных побуждений, либо плевелы побуждений недобрых — не только бесполезных, но и вредных для всех.
Кого любишь, о том думаешь. Как подумаешь, так и поступишь. Как поступать будешь, так и привыкнешь. Как привыкнешь поступать, таков и характер будет. Каков будет характер твой, такова будет и судьба твоя.
Если мы сеем плевелы, то и пожнем плевелы. И если мы желаем получить нечто лучшее, то нам не просто нужно желать лучшего, но и сеять это лучшее.
С целью лучшего разъяснения христианам серьезности их долга по части рождаемости детей (долга, отвергаемого ныне нашим развращенным и приведенным в беспорядок веком) определим, с одной стороны, цель жизни и брака, а с другой -рассмотрим более глубокие мотивы, вызывающие возмущенность против этого долга.
Основное заблуждение — в результате которого в человеке появляется возмущенность против воспроизведения детей — заключается в том факте, что человек нашего времени утратил совесть, утратил смысл жизни, ибо ныне он, по существу, ставит своей целью эгоистическое наслаждение удовольствиями мира, тогда как назначение жизни — исполнение долга во славу Божию.
Назначение брака есть, во-первых, потомственное передавание и сохранение навсегда человеческого рода и, во-вторых, взаимная помощь и нравственное совершенство супружеской четы в союзе душ и телес. Именно потому при сотворении человека и сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему (Быт. 2,18). И сотворил Бог человека... мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь... (Быт. 1, 27 — 28.) Это благословение Божие на воспроизведение детей, очевидно, есть Его вечный неразрушимый закон. Более того, даже наука, исследующая эти вопросы, понимает и провозглашает, что «материнство есть каноническая функция и природная цель воспроизводительного цикла».
По этой-то причине брак в Новом Завете возвысился до таинства и высокая значительность была ему приписана посредством тех богодухновенных слов апостола Павла, которыми он весьма тесно связывает брак с великой тайной союза Христа и Церкви: ...муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви... Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5, 23,32).
Дети с самого начала рассматривались как Божественный дар, как благословение от Бога. Так, Святой Дух устами Псалмопевца говорит: так благословится человек, боящийся Господа, когда жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей... увидишь сыновей у сыновей твоих (Пс. 127,4,3, 6).
Благочестивые христиане должны также понимать, что наиболее серьезные доводы и источники возмущенности против естественного закона чадородия лежат во враждебности к христианской религии и нравственности. Именно потому движение против воспроизведения детей в Европе и Америке исторически было делом пропаганды со стороны так называемых атеистов. С этим согласны даже писатели, стоящие вне христианства: они, в частности, утверждают, что пропаганда против чадородия есть «ветвь самого широкого движения, ставящего целью разрушить традиционную нравственность». Скооперированные в этом деле современные литература, театр, кино хитро обучают, с одной стороны, упразднению семейных обязанностей, а с другой — высоко превозносят свободу развода и жизнь в плотских удовольствиях. Серьезно этому способствовали также и так называемые «феминистические» идеалы, которые, вместе с экономической и социально-политической эмансипацией женщины, Искали и эмансипации от обязанности материнства. Они учат женщину «упразднить материнское рабство, от которого даже муж свободен».
Полагая вышеприведенных пунктов достаточным для того, чтобы могла быть доказана величина преступления, совершаемого против семьи, против христианской нравственности и против наиболее невинной личности человеческой семьи, — обратимся далее к священникам, и особенно к духовникам, к тем, кто проводит таинство покаяния и принимает исповедь кающихся. Напомним, что уже от апостольских времен сохраняется предание церковное, по которому упразднение детей считается противозаконным актом и умышленным действием человека против воли Бога. Если в данном вопросе даже инословные церкви не пытались отступить от этой традиции, то тем более каждый строгий последователь Православия пусть не обманывается и стойко соблюдает догматические и нравственные истины, врученные нам с самого начала.
Благочестивые пастыри не отвергают факта, что каждое нарушение священного долга налагает на священника тяжелую ответственность и может повлечь наказание, провозглашенное Господом в притче против неверного управляющего имением (управляющие таинствами — суть священники) (см. Мф. 24,48-51; Лк. 12, 45 — 46). Однако если ведущий исповедь священник сам по вопросу воспроизведения детей держится мнений, противоположных тем, которым учит истина Православной Церкви (и так или иначе дает согласие на возмущенность, совершаемую родителями, срывающими вовсе зачатие и рождение детей посредством всевозможных методов), то он оказывается соучастником тяжких преступных поступков, за которые и его (священника) ответственность становится особенно страшной. Ибо в этом случае к нему применимы слова Спасителя: ...они — слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14).
Теперь обратимся к врачам, и в особенности к тем специалистам ученым и врачам, которые связаны с делом родовспоможения и гинекологией. Известно, что они на деле применяют благородную свою специальность и что человек достоин всяческой чести; и вот врачи сотрудничают в деле рождения нового живого существа (становясь, таким образом, в некотором смысле сотрудниками Самого Творца) и являются — после родителей -более ответственными защитниками наиболее невинных по возрасту (то есть детей) и более серьезными работниками в деле сохранения человеческой жизни и восстановления здоровья. Именно потому Бог заповедует воздавать честь врачам. Почитай врача честью... и дай место врачу, ибо и его создал Господь... ибо и они молятся Господу, чтобы Он помог им подать больному облегчение и исцеление к продолжению жизни. Для того Он и дал людям знание, чтобы прославляли Его в чудных делах Его: ими он врачует человека и уничтожает болезнь его (Сир. 38. 1, 12, 14, 6 — 7). Равным образом, докторам не следует забывать о своем высоком призвании (что, к сожалению, некоторые из них не делают) и о том, что им не следует играть роль посредников убийства путем выполнения абортов или путем содействия к пресечению продолжения человеческого рода чрез упразднение зачатия и упразднение воспроизведения детей. Пусть они примут во внимание, что уже Гиппократ (живший, как известно, в век идолопоклонства) утверждал: «Буду сохранять в чистоте и святости и мою жизнь, и мое искусство». Своим ученикам он запретил выполнять аборты и во врачебную клятву включил обе— -щание не давать никакой женщине «никакого снадобья, чтобы вызвать аборт». Равно и теперь христианские врачи дают клятву об использовании науки «во славу Божию и ради спасения людей». И после всего этого сами христианские врачи разве же могут унижать свою науку и свою совесть, низводя их до уровня столь дегенеративного и столь преступного?!
Наконец мы непосредственно обращаемся к верующему народу. Мы заверяем, что брак — не простой плотский союз мужа и жены, но Божие призвание супружеской четы к тому, чтобы стать родителями; что дети — не просто естественный плод подлинного сочетания мужа и жены, но дар и благословение Божие родителям и слава для них, поскольку чрез рождение детей родители становятся орудиями Бога и Его сотрудниками в великом деле творения; что каждый новорожденный ребенок является для нации потенциальным гражданином, в то время как для Церкви он — потенциальный святой и дитя Отца Небесного.
Мы строго противимся и абсолютно осуждаем каждый метод, оскверняющий чистоту семейной жизни и упраздняющий зачатие плода по эгоистическим мотивам, по мотивам легкости жизни без детей, по мотивам большей свободы пользования плотскими удовольствиями, и тем более осуждаем самый аборт, так как эти убийственные акты суть преднамеренное сопротивление воле Божией и явная возмущенность против Его законов. Конечно, не каждое такое проявление возмущенности сразу же наказывается Богом (что показано нам на примере Онана, которого затем — по этому же поводу — Бог предал и смерти), однако нам известно утверждение апостола Павла о том, что воспроизведение детей есть средство спасения для верующих супругов, и поэтому умышленное предотвращение зачатия содержит в себе утрату ими спасения.
Обратим внимание и на тех родителей, которые испытывают огромные сложности в супружеской жизни или из-за того, что они едва могут нести бремя финансовых трудностей, или вследствие того, что воспроизведение детей влечет за собой самую прямую опасность для жизни жены. Мьгпитаем к ним глубокую симпатию и призываем их принять во внимание, что в семейной — а равно и в личной — жизни все мы призваны носить крест, претерпевать испытания и искушения, и в то же время должны воспитывать в себе полное доверие к Богу Всемогущему, Который может сделать нас способными к подъятию и несению бремени креста.
При таких стеснительных обстоятельствах супруги имеют обязательство быть воздержанными, целомудренными, подобно тому, как супругам, по указанию апостола Павла, необходимо соблюдать воздержание во время поста и молитвы. Только полное воздержание в супружеской жизни есть законное средство предупреждения воспроизведения детей тогда, когда реальная необходимость того выявляется самими обстоятельствами. Пусть же христианские супруги будут убеждены, что посредством навыка в самообладании и посредством навыка в подчинении себя не беспорядочным побуждениям плоти, но Божественному закону они способны жить не как плотские, но как духовные люди и что — ради сохранения семьи и ради возвышенного, нравственного представления о браке, — по соглашению о времени воздержания, могут и будут обращать тем самым крест свой в венец и благословение со стороны Первого Кресто-носителя — Господа нашего и Бога и Спасителя Иисуса Христа, благодать Которого и бесконечное милосердие да будет на таковых и со всеми вами. Аминь.
Подписи архиепископа Афинского и Всей Греции Хризостома и последующих пятидесяти пяти митрополитов79.
...И будут двое одна плоть (Еф. 5,31)
Дорогие братья и сестры во Христе!
Мы вынуждены обратить внимание на вопрос краеугольной важности христианской жизни. Значительно секуляризованный мир имеет тенденцию все более и более пренебрегать традиционным библейским пониманием брака и семьи. Неправильное понимание свободы и провозглашение прогресса человечества, которое будто бы столь возмужало и поумнело, что может уже не следовать в жизни по Евангелию Христову, привели к тому, что многие люди мира сего оставляют Евангельские нравственные требования. Последствия оказываются ясно видимыми для всех: распадается семья, легализованный аборт убивает миллионы нерожденных детей, происходит неистовое растление сексуального поведения. Нравственные основы общества падают.
Мы, епископы Православной Церкви в Америке, вновь провозглашаем вам, — стаду, вверенному нашему попечению,— великое и святое воззрение на брак, которое прекрасно сохранилось и проявилась в учении, Литургии и каноническом Предании Церкви. Это провозглашение мы предпринимаем не во имя устаревшего консерватизма и не потому, что наше теперешнее общество считаем по существу более развращенным, нежели прошлые поколения. Мы говорим потому, что заботимся о благополучии и спасении вас — членов нашего стада и всех людей. Мы говорим о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами... о Слове жизни (1 Ин. 1,1). Мы говорим потому, что нам известно: Истина Евангелия Христова должна быть вечной Истиной — единственно только нужной, благой частью (ср. Лк. 10,42) для всех людей во все времена и во всех местах.
Многие (православные и неправославные и даже нехристиане) удивляются нашему прекрасному брачному чинопоследованию. Наша задача заключается в том, чтобы показать им явление, которое это чинопоследование открывает, — явление брака как изображения троической жизни Самого Бога, — и указать на ответственность и обязательства, которые подразумевают это явление брака.
Поэтому мы обращаемся ко всем вам, ответственным за жизнь наших прихожан и за будущее нашей молодежи, с тем, чтобы предпринять общее усилие и обеспечить надлежащее руководство и помощь всем в супружеских вопросах как посредством ваших личных примеров чистоты частной жизни и неоскверненных браков, так и посредством слов увещания и объяснения, дабы вы знали, как отвечать каждому (Кол. 4,6), а также посредством программ образования.
Мы научены из Ветхозаветного Писания, что Бог создал человека по образу Своему... мужчину и женщину сотворил их (Быт. 1,27). И после такого начала существования человека Бог говорит: ...оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два]одна плоть (Быт. 2,24).
Мужчина и женщина взаимно дополняют друг друга, и эта дополнительность, выраженная в их союзе и общей деятельности, отражает самый образ и подобие Божие. Духовная основа брака явно переступает границы (не подавляя!) плотского единения тел. Плотские отношения, — если они отделены от духовных отношений, — оказываются искаженными; они должны быть сплетены в чистой и общей любви между мужчиной и женщиной, соединенными в браке.
В Новозаветном Писании, со слов Господа нашего Иисуса Христа, мы научены, что брак является единственным и нерасторжимым союзом мужа и жены, соединенных Самим Богом: ...Что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф. 19,6).
Чинопоследование брака также выясняет, что жених и невеста объединяются не сами по себе, но Богом: «...от Тебе сочетавается мужу жена» (Последование венчания, молитва третья). По этой причине православное Чинопоследование брака лишено каких-либо клятв или брачных обетов самих сторон брачующейся пары. Их желание и свободно данное согласие, конечно, являются необходимыми для брака, ибо таинства не суть действия магии, которые исключают надобность человеческого содействия. Все же никакой обет (или клятва) не может соединять вместе мужчину и женщину благодатным и совершенным образом, предусматриваемым в христианском браке.
Истинно христианский брак совершается Самим Богом. В таком союзе, описываемом святым апостолом Павлом как великая тайна (см. Еф. 5, 32), человеческая любовь и вожделение дружеского общения становятся любовью, пронизанной и освященной Божественной благодатью: вода превращается в хорошее вино, как это было на свадебном пиршестве в Кане Галилейской. В христианском браке муж и жена выявляют в своей жизни союз между Богом и Его возлюбленным народом, союз между Христом — Женихом и Церковью — Его Невестой (см. Еф. 5,32). Бог сопровождает мужа и жену, приводя их в единство, которое будет обнаруживаться как совершенное и вечное в Его Царстве, и исполняя их жизнь Святым Духом так, чтобы самость и разделение могли бы быть преодолены. По молитвам брачного чино-последования, Бог сообщает брачующимся существование, соединенное в единстве и любви, вере и единомыслии душ, святости, чистоте и целомудрии, радости и славе Божией и возможности к вечной жизни. Он объединяет их телом и духом, сердцем и разумом.
Очевидно, христианский брак никогда не будет находить своего окончательного исполнения и завершенного счастья в этом мире. Подобно всему иному во Христе, брак также должен пройти через крест, через искушение, страдание, испытание и наконец через смерть — прежде наступления его крайнего завершения в воскресении и Царстве Божием, которое придет в силе в конце веков. Все это христианские пары познают теперь, когда они стараются осуществить в собственной жизни великое дарование, преподанное Богом им в браке: ...возложил на голову его венец из чистого золота. Он просил у Тебя жизни; Ты дал ему долгоденствие на век и век (Пс. 20, 4-5; Прокимен при венчании). Ибо для тех, которые сражаются за добро, — сражаются как добрые и верные рабы, — венцы становятся их вечным воздаянием как свидетельства о Христе и брачные одеяния превращаются в одежды спасения и вечной славы.
Брак — наиболее совершенное осуществление любви между мужчиной и женщиной: двое становятся одно. Любовь соединяет так, что двое живут одной жизнью в совершенной гармонии. Любовь, освященная Богом, — великий источник счастья, которое обретается в браке, и в нем лежит сила преображения и тех, кто любит, и тех, кого любят. Вследствие такой преобразующей силы любви все трудности и недостатки в семейной жизни могут быть преодолены. Истинная любовь никогда не прекращается — будь то в этом мире или в веке грядущем. Верность и доверие должны господствовать в браке, ибо в нем не может быть обмана в любви. Когда муж и жена объединяются любовью, они разделяют общую жизнь и помогают друг другу во всем, что делают: любовь друг к другу выражает себя во взаимной помощи и поддержке.
Такая любовь предполагает и такое взаимоотношение в браке, которое выявляется всецелым соответствием супругов друг другу. Муж и жена должны жить не ради чисто индивидуального удовольствия, но друг для друга, ибо именно в такой жизни и заключается смысл истинной любви. Брак должен быть всегда предлагаем, утверждаем и укореняем в жизни и учении Церкви — в сознательном хождении супругов пред Богом. Муж и жена могут достичь конечного прославления в веке грядущем лишь посредством самопожертвования друг за друга в этой жизни во славу Божию. Христианский брак является особым приложением одного из основных учительных положений Христовых: Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10,39).
Величайшее чудо этой Божественно освященной любви в браке есть рождение добрых, прекрасных и святых детей. По образу Божию, Который производит жизнь в любви, и христианский брак — единство в любви, установленной Богом, — производит святую и благую жизнь: Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы (1 Кор. 7, 14).
Совершенный брак может быть только одним, единственным и неповторимым, прообраз брака — единство между Христом и Его Церковью — исключает множественность браков: Христос имеет лишь одну Церковь; и Церковь не имеет другого Христа. Даже смерть не может разорвать узы совершенной любви. Поэтому Церковь не поддерживает вторых и третьих браков даже для вдов и вдовцов; скорее, они терпимы в качестве снисхождения к человеческой моральной неустойчивости и слабости, тогда как четвертые браки всецело запрещаются.
Венчание, имеющее место во время последования бракосочетания, выявляет жениха и невесту новой общиной во Христе. Муж — глава этой общины, как Бог — глава Христа, а Христос — глава Церкви (а Христу глава — Бог (1 Кор. 11,3); Христос глава Церкви (Еф. 5,23). Его главенство — не власть над своей женой и семьей, но Божественно данная ответственность быть носителем образа (вслед за образом Христа) совершенного Человека: ...Мужа, засвидетельствованного вам от Бога (Деян. 2, 22). Главенство мужа есть его жертвенное служение любви. Он должен питать и лелеять свою жену и семью, как и Господь Церковь (Еф. 5,29). Жена — помощница своего мужа, возлюбленного спутника жизни, источника радости и благополучия. В Еве — матери жизни — обнаружилась полнота жизни, ибо без нее Адам был один и не имел спутника, для себя подходящего (...нехорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему (Быт. 2, 18). Как носительница жизни в зачатии детей, жена непосредственно заботится о жизни и ее качестве, она — та, которая дает содержание жизни своего мужа и семьи: чистоту, доброту, мир, нежность и заботу о других. Ее истинное украшение в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1 Пет. 3, 4).
Чтобы жить согласно своему высокому призванию, христианская семья должна быть твердо утвержденной в вере. Муж и жена должны стремиться больше поучаться вере и принимать положения веры в качестве закона своей жизни. Вера в Бога должна стать для супругов авторитетом, чтобы испытывать и оценивать все то, что видят, слышат или читают.
Особенно важно, чтобы христианская семья принимала участие в жизни Церкви: молитвой дома, посещением храма, участием в таинствах, соблюдением постов, праздников Церкви и ее традиций. Важно также, чтобы христианская семья участвовала в общей жизни своего прихода и имела в качестве друзей тех, кто отличается глубокой, крепкой личной верой и чистотой жизни.
Каждый христианин должен искать совета и руководства у пастырей Церкви. Православные мужчины и женщины — особенно перед вступлением в брак — должны общаться со своим пастырем с тем, чтобы он мог бы объяснить истинную природу брака в Церкви и помочь им лучше понять все требования истинно духовной и нравственной семейной жизни. Каждая семья подобным образом должна жить под руководством и с помощью Церквц и ее пастырей.
С Божией помощью все трудности и неудачи — столь неизбежные в жизни — будут преодолеваться, ибо невозможное человеку — возможно Богу. С верою в Бога муж станет действительно способным вести семью по пути спасения к Царству Божию, любя свою жену и своих детей более, нежели себя.
С Божией помощью и жена станет способна быть источником чистоты, святости и любви в семье. И дети, рожденные для Бога в такой семье, с самого начала будут воспитываться как христиане. Такая семья станет прекрасным образцом и источником веры, великодушия, доброты для всех окружающих.
Христианский идеал брака и семьи (а также — мужественности и женственности) является несравненно более полным и возвышенным, нежели те воззрения на брак и жизнь, которые предлагаются материалистическими идеологиями, сводящими, по сути дела, смысл человеческой жизни к удовлетворению половых влечений, материальной обеспеченности или другим столь же ограниченным функциям и желаниям материального и плотского порядка.
Во Христе человек раскрывается как сын и друг Божий. В Церкви человек способен стать членом Христа — душой и телом. В христианском браке человек способен достигать вечного, неповторимого и цельного союза в любви.
Дорогие братья и сестры во Христе! Будьте настоящими мужчинами и женщинами. Будьте верными христианскому идеалу брака и семьи. Пусть наши христианские семьи объединяются во взаимной любви и заботе.
Мужья и жены! Любите друг друга, любите своих детей.
Дети! Уважайте своих родителей.
Повинуйтесь друг другу в страхе Божием (Еф. 5,21).
...Умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть,злую похоть и любостяжание... за которые гнев Божий грядет на сынов противления... (Кол. 3, 5 — 6.)
Подписи митрополита Всей Америки и Канады Иринея, архиепископа Нью-Йорка, шести архиепископов и пяти епископов80.
§ 2. Расторжение брачного союза Святая Церковь допускает лишь по снисхождению к человеческим немощам, в заботах о спасении людей, — в предупреждение неизбежных преступлений и в облегчение невыносимых страданий, — при условии предварительного действительного распадения расторгаемого брачного союза или невозможности его осуществления.
§ 3. Поводами к расторжению брака могут быть:
§ 4. В случае отпадения одного из супругов от Православия право просить церковный суд об освобождении от брачных обетов и о расторжении брака принадлежит супругу, остающемуся в Православии.
В 1923 году московские священнослужители на своем собрании рассуждали о том, при каких условиях могут разрешаться смертные грехи, и особенно незаконное сожительство, часто наблюдаемое в наше время.
Некоторые пастыри очень строго относятся к подобным грешникам, лишают их Святого Причащения; другие же, более снисходительные, допускают их к Святой Чаше, думая этим расположить к исправлению и веря, что благодать, преподаваемая в Святых Тайнах, сама обновит их. Нужно, однако, всем духовникам принять за правило, что нельзя на согрешающих налагать одинаковые запрещения, нельзя действовать по шаблону: что для одного пригодно, то для другого губительно.
Рекомендовалось следующее: Церковь, в силу канонических правил, в известных случаях лишает членов своих Святого Причащения, но она не дозволяет ни к кому проявлять презрения, потому что этим можно оттолкнуть от веры. В основе всех отношений к людям должна лежать святая любовь, привлекающая и грешников к покаянию и исправлению. Руководствуясь любовью, пастырь обязан порочных духовных чад брать на особое свое попечение, под усиленный надзор и проверку, усердно молиться о них и кротко внушать, что Святое Причащение до их исправления служит лишь в осуждение, а потому спасительнее считать себя недостойными Святой Чаши и не требовать Ее, пока не освободишься от греха. Только в смертный час, когда отходит всякая страсть и человек невольно кается, принятие Святых Тайн никому не возбраняется. Словом, верующих надо воспитывать в сознании, что Святое Причащение стоит в непременной связи с покаянием, и пастырю нужно следить за проявлением его у пасомых, дабы никого не «упустить», не лишить блаженной будущей жизни.
Вот мнение о цели идеального христианского брака одного из современных нам благочестивых пастырей, отца Митрофана Серебрянского.
Цель брака я признаю только одну: вечное спасение души мужа и жены при взаимной помощи и рождении и воспитании детей как истинных христиан, тоже для вечного спасения. В мире животных до сих пор одна цель брака — рождение детей. У людей же после грехопадения частично прибавилась еще одна, о которой говорят святой апостол Павел и святитель Иоанн Златоуст. Но эта цель не признается обязательной; и я лично знаю массу исключений, то есть знаю много супружеств, которые соблюдают одну первую цель брака.
Брак есть таинство, низводящее на брачующихся особую благодать, помогающую мужу и жене спастись для вечности, рожать и воспитывать детей для вечности и смирять похот-ное раздражение, чтобы в нужное время быть истинными братом и сестрой. Это трудное дело, здесь несомненно нужна помощь высшей силы; и еще больший вопрос, что труднее — христианский брак или девство. Недаром святой Апостол сказал про брачующихся: ...мне вас жаль (1 Кор. 7, 28). Но правду ли говорит этот пастырь, что подобные браки существуют действительно?
В «Тульских Епархиальных ведомостях» (в конце XIX века) дается описание чествования одного почтенного протоиерея. У этого священника было двенадцать детей, и его супруга пользовалась всеобщим уважением и любовью прихожан. В день 35-летнего юбилея своей, пастырской службы он рассказал, между прочим, следующее:
«Вы все знаете, что Господь благословил нас с матушкой двенадцатью детьми, чем многие смущались, относя эту многодетность к нашему сладострастию...
Но это не так, мы твердо знали закон Божий, что цель брака -рождение детей, и решили жить супружеской жизнью лишь по этому закону и исполняли его при помощи Божией. Спали мы с женой в разных комнатах, когда же решались на супружеские сношения, то я перед этим надевал эпитрахиль и в присутствии матушки служил молебен.
Если обнаруживалась беременность, то мы становились братом и сестрой, и не только на все время беременности, но и на десять месяцев кормления младенца грудью.
Думаю, что за все 35 лет нашей супружеской жизни унас было всего 30 — 40 брачных сношений. Можно ли это назвать сладострастием? «
О подобной же брачной жизни свидетельствовал Петербургский митрополит Исидор: у одного сельского священника было 14 сыновей, и все они окончили Петербургскую Духовную академию. При встрече с ним митрополит расспросил его о семейной жизни. Священник рассказал ему, что в своей жизни он руководствовался законами природы: брачные сношения с женой прекращались от начала беременности до завершения кормления ребенка молоком (из записок игумена Кронида из Троице-Сергиевой Лавры).
Эти жизненные примеры идеального понимания брака пусть послужат образцом для тех, кто на земле «ищет горнего» и кто может найти в себе силы и в браке возвыситься до идеалов целомудрия — и стать этим, быть может, на высшую ступень христианского подвига, чем подвиг иночества.
Рассказ прихожанки
Как-то после Обедни подошла ко мне одна из прихожанок. И мы с ней долго беседовали, потом она мне сказала: «Знайте, отец Константин, я очень счастливая женщина». — «Да что вы? — заинтересовался я. — Такое признание приходится слышать крайне редко. В чем же ваше счастье?» — «В детях». — «Ну, это понятно, вырастили хороших детей и этим счастливы». — «Да нет, батюшка, счастье у меня особенное, дети-то ведь не мои». — «А чьи же?» — «Ну, уж раз начала, придется вам все рассказать...
В молодости я жила в провинции с родителями и, окончив школу, начала готовиться в высшее учебное заведение. Лето. Все гуляют, а я сижу зубрю и только сквозь стены слышу разговоры о том, какие у нас в городе новости. Вот так через стену услыхала, что у Николая, товарища моего старшего брата, скоропостижно умерла жена и пятерых ребят оставила. Пожалела его про себя, но помочь ничем не могу. Зубрить надо, приемные экзамены на носу. Вот сижу как-то с книжками, отец на террасе, и слышу, что к нему Николай пришел, а его у нас в семье очень любили и знали с детства. Отец ласково его принял, усадил и, слышу, утешает: «Ничего, Колюша, не горюй! Другую жену найдешь и счастливым будешь!» -»Эх, Иван Михайлович, Иван Михайлович, жену-то я, может быть, и найду, но не жена мне нужна, а мать детям. Где мать для них возьму? Ведь пятеро их, мал мала меньше. Старший уже что-то понимает, а младшие ничего не смыслят и знай кричат: «Мама, где наша мама?» Всю душу надорвали. От тоски похудели, ручонки тоненькие сделались, есть не хотят и только мать зовут. А мать — в могиле», — сказал и зарыдал...
Он сильный такой, Николай-то, а тут плачет как маленький. Отец растерялся и знай твердит: «Найдется, Колюша, и такая, верь мне, найдется». А я сижу, слушаю и не могу понять, что со мной творится, — как будто в душе что-то большое растет и радостное. И как хвачу я тригонометрией об пол, выбежала на террасу и громко говорю: «Правильно отец сказал, найдется, вот и нашлась, бери меня, Коля». Отец как закричит: «С ума ты сошла? Куда ты на пятерых-то лезешь? Девчонка глупая!» Потом на Николая накинулся: «Уходи ты! Что девку с толку сбиваешь, ей в институт готовиться надо». А Николай не уходит и только мне руки протягивает. Я схватила их да вместе с ним с террасы и побежала прямо к нему домой. Пока я с ним шла, у меня в душе какие-то сомнения возникать начали насчет того, правильно ли я делаю, но как вошли мы в дом, как увидела я всех пятерых, жалких, плачущих, головенки растрепанные, и возле них равнодушную, сонную няньку, сразу же сомнения ушли.
Дома у меня были крик, плач, уговоры, но я на своем стояла твердо. И вместо института пошла с Николаем в ЗАГС, а потом и под венец.
Первые дни моей новой жизни были очень трудными, но я ребяток крепко полюбила, а они меня. А Николай на меня, как говорится, Богу молился. И хоть особенной любви у нас не было, потому что я всю ее отдала детям, но были мы очень счастливы. Так и прошла моя жизнь.
Подросли дети, муж умер. Сейчас все переженились и замуж повыходили, а у меня одно дело: от одного к другому в гости езжу. Живу у дочки, а сын уже покоя не дает: «Дорогая мамочка, когда приедешь?» Та, у которой живу, не отпускает, а остальные тоже пишут: «Что нас забыла? Ждем!» Сейчас самый младший из армии вернулся и сказал: «Никуда тебя не отпущу, сиди со мной дома, я ведь самый маленький».
Мама моя рассказала мне, что дедушка наш, Николай, женился на бабушке Надежде не по своему выбору, а по воле родительской, как это обычно делалось в старину в простых сельских семьях и у духовенства.
Дело было так. В один зимний вечер отец дедушки, дьякон Василий, приходит в дом, а дедушка Николай, тогда еще молодой человек, лежал на печи.
— Николай, а Николай! — говорит прадед нашему дедушке.
— Что, батюшка?
— Я тебя решил женить.
— На ком, батюшка? — интересуется жених.
— Да вот у отца Василия (в селе Оржевке был другой дьякон, тоже по имени Василий) хочу взять за тебя Надежду.
— Батюшка! Это — рябую-то?! — возражает недовольный и невольный жених.
А бабушка в детстве переболела оспою, и у нее на лице осталось несколько крупных, но совсем не портивших ее лица рябин.
— Как? — разгневался прадед. — Да ты что? Разве я тебе не отец, а враг?! Я знаю, кого выбираю тебе. Ну-ка, слезь с печи!
Дедушка слез, а прадед взял ухват (каким ставили у нас в печи горшки и чугуны) да его по спине — раз, другой и «поучил».
— Прости, батюшка! — запросил пощады дедушка. — Хоть на рябой, хоть на кривой, — воля твоя!
И поженили. И какой мудрый был выбор: дедушка был не совсем мирного характера... И вот такому неспокойному жениху Господь послал смиреннейшую Надежду. И она никогда не жаловалась, никогда не сердилась на дедушку: всегда была тихая-претихая, молчаливая и кроткая. Да, можно сказать, прямо — святая.
М.: Издательство Православного Братства Святителя Филарета Московского, 2002 г.
ВАЖНО: Все авторские матералы (статьи о воспитании, супружеских отношениях, чадородии), размещенные на этом сайте, отражают личную точку зрения автора и ни в коем случае не являются руководством к действию без благословения вашего духовника.
