Наши повседневные истории
Нежности.
Я сижу и глажу по голове младшенького, целуя и приговаривая: «Ух ты мой сладенький, ух ты мой маленький, хорошенький, мя-а-генький такой…»
Старший сидя за столом и жуя конфету: «Мама, и я мягенький тоже.»
Я: «Ты?»
Он, немного засомневавшись: «Я тверденький, но уже мягенький.»
Про леденец.
Старшенький: «Мама, дай мне леденец, я уже покушал.»
Я: «Сыночка, подожди, пускай жирок завяжется.»
Он через несколько минут, подбегает ко мне, показывает свой живот и говорит: «Мама, уже все у меня привезалося, дай мне леденец»!
Размышления вдвоем.
Я, сама с собой: «Надо рыбу купить…, точно рыбу надо купить и потушить ее с морковкой…».
Старший, сидя за столом и жуя: «Да, мама, купи рыбу и потуши ее, тщ-тщ-тщщщщ… со шланга пожарного!»
Про кашу.
Я, недавно спрашиваю: «Сыночка, что ты на завтрак будешь?»
Он с уверенностью: «Касу малачневую.» (т.е. гречневую)
Фигурное катание глазами ребенка.
Как-то старшенький сидел и смотрел по телеку фигурное катание. Транслировались одиночные женские и мужские показательные выступления и парное катание.
Сын смотрел разных фигуристов и практически все время делал про всех одно и то же заключение: «Мама, сматли, дядя тетю за ногу схватил, потянул на себя и она упала…», затем: «Мама, сматли, тетя с дядей катались и упали на лед…», потом: «Мама, сматли, дядя плигнул-плигнул и уппппа-а-а-а-л…"» и все в таком духе…
Вывод: Фигурное катание — сплошное падение…
Разговор между братьями.
Младшенький лежит и со свистом насасывает пальцы с кулаками. Старшенький подбежал, грозно посмотрел на него и говорит: «Хилоя, пликлати сасать луки! Не саси, гавалю!!!», а потом с досадой: «Ну вот, обтьмокал их все…», а потом махнув рукой: «Вот и носи такие луки…, мама-а-а-а, Хилоя все луки отьмокал!»
Про «тутуаль».
Сына: «Мама, Хилоя хотет на тутуаль».
Я: «На тутуаль?»
Сына невозмутимо: «Не на тутуаль, а на тальтуаль…»
Я: «На тротуар»!
Сына: «Да-да, ты павильно гавалис — тантуаль!»
Про «а-а».
Младшенький утром проснулся и лежит «летает», растопырив руки в разные стороны. Я лежу и пытаюсь заснуть, потом вдруг слышу какое-то странное покряхтывание: «У-м-м-м-м-м…».
Я: «Сыночка, ты что »а-а« делаешь?»
Младшенький посмотрел на меня и ответил к моему великому удивлению: «А-а»! (в 7-то месяцев!!! Неплохой ответ!
Я: «Что честно что-ли?»
Он опять повторил: «А-а» и смеется лежит.
Я посмотрела подгузник нет ли там «сюрприза», оказалось, что это была «ложная тревога»!
Заявление старшенького №1..
Сидим за столом завтракаем. Старшенький говорит мне: «Я хочу МАМОЙ стать!» Я смотрю на него недоуменно и не знаю что и сказать ему на это.
Он посмотрел на меня и заявляет дальше: «Ну, или ПАПОЙ…, я уже большой!»
Заявления старшенького №2..
Сына собрался проводить «воспитательные работы» с младшеньким, по его мнению он его «не слушается совсем».
Я: «Вот вырастешь большой, женишься, заведешь себе детей, даст Бог, и будешь их воспитывать, учить уму-разуму и наказывать тоже!»
Сына, посмотрев на меня с недоумением: «Я не хочу! У меня Хилоя есть! Я его буду воспитывать!»
Я: «Ну, Хироя же не твой ребенок, а мой, а ты ему старший брат, поэтому, прежде, чем наказывать его или воспитывать, ты должен спросить разрешения у меня. Если я тебе разрешу его наказать, то тогда ты это сделаешь!» и повторяю опять все про его женитьбу, собственных детей и про их воспитание.
Сына заслушав слово «женитьба» испуганно обрывает меня: «Нет! Я еще большой, я Хирою буду воспитывать, он меня не слусается и все погремуску свою бросает и бросает каздый ляз!»
Про мои руки.
Сидим завтракаем. Я нечаянно обронила кусочек из тарелки.
Сына: «Мама, ну что у тебя за руки!? Все вечно падает, роняет!!!»
Я: «Ой, простите, сыночка, да мама уже старая стала, вот все из рук и валится!»
Сына беззаботно так: «Мама, ну значит тебе нужно плисыть новые луки, больсы-ы-ы-е такие и ты не будес ронять!»
За ужином.
Сидим ужинаем. Старшенький мне задает вопросы: «Мама, а ты когда маленькая была, была сначала мальчиком, а потом превратилась в маму? А папа, тоже был мальчиком и превратился в папу?»
Все мужики.
Я сижу и приговарию ему: «Вот молодец, кушай, кушай, ты же мужик, а все мужики мно-о-о-го кушают, чтобы быть большими и сильными!», а он: «Да я кУсаю, кУсаю, ты не пелезывай…, я зэ музык, и папа тозэ музык, он тозэ много кУсает, и мама тозэ музык, и Хилоя тозэ музык…»!
Открытие.
Старший, жуя: «Мама, смотри, у меня голова жует…» и тычет себе пальцем на виски, добавляя: «…и у тебя тозэ зует, ну, в пинципе, у всех так она зует…»
До ужаса «простое»…
Приготовила завтрак старшенькому: «Сыночка, давай быстрее, а то яичко (прим. жаренное) остывает. Он: «Когда катится?…»
«Мама, — Хилоя дед сталенький.»
«Мама, понюхай, какие у меня лУки цистые!»
«Языки» со «ртами».
Старшенький разговаривает постоянно на японском и мои уговоры поговорить немного на русском постоянно игнорирует, начиная или смеяться, или кривляться. Уж на какие только мне уловки не приходиться идти, дабы деть не забыл русский язык!
Я: «Разговаривай-разговаривай по-японски, бабушка нам с Хироей купит билет на самолет и мы полетим в Россию к бабе с дедой в гости, а ты нет, потому-что ты по-японски все время разговариваешь и тебя в самолете никто не поймет, т.к. там все по-русски разговаривают!»
Старшенький с испугу вытаращив (от такого оборота действий) глаза: «Не-е-е-ет, не-е-е-е-т! Мама, все…, у меня новый лот, католый будет по-лусски лязговаливать, а тот сталый лот, японский, я узэ на далогу полозыл и по-нем масыны ездиют, он узэ паломаный!».
«Нежности».
В порыве нежности позвала как-то старшенького: «Сына, иди поцелую». Он с готовностью подбежал и подставил щеку. Я поцеловала. Сын: «Мама, це ты писясилась и все, как обезьянка какая-то, нузно лаз поцеловать и фсе… и не писяситься. (прим. »писяситься« — присосаться).
«Собственность».
Недавно, без задней мысли, потянула мужа за руку, что бы он шел отдыхать в другую комнату. Старшенькому эти действия видно не очень понравились. Через три дня, когда я уже об этом и забыла думать, он меня спросил: «Мама, а це ты папу лукой тлегала?» Я: «Когда?» Он: «Ну-у… тогда». Я упорно стала вспоминать и наконец, когда до меня дошло о чем речь, спросила: «А что нельзя?» Сын серьезно: «Нет, нельзя.» Я: »А папе маму можно за руку потрогать?« Он: «Нет, нельзя, только мне мозна.»
Храп.
Старший спрашивает: «Мама, а це папа так носом смыгает (показывает) хр-хрррр. Я: «Да папа не шмыгает, он так похрапывает.» Сын, с недопониманием: «Пахлапывает?», потом добавляет: «Папа лот лясклоет, клуглый, как луна и вот так (показывает) Крррр, хрррр делает.
Еще фразы.
Я: «Щяс в обморок упаду.» Сын: «Да у тебя ноги зе есть!»
Старшенький: «Мама, сматли, у меня от калготак печатки остались. (прим. «печатки» — отпечатки).
«Старость — не радость.»
На все мое нытье, что мама уже старая, сын один раз сказанул: «Мама, да ты фсе… узэ опять новая.»
«Объяснение.»
Сижу как-то и объясняю: «Сыночка, ну смотри, твой деда, а мой папа, твоя баба, а моя мама.» Сын с удивлением и с широкой улыбкой отреагировал: «Це ты мне тут «музыку» ляссказала такую!
Русский алфавит.
Учим русскую азбуку. Обясняю старшему: «Вот смотри, вот это буква «и», а это «й краткая». Когда дошли до буквы «ш» и «щ», старший расшифровал: «Мама, вот это буква «ш», а это (показывает на «щ» и на ее хвостик) «се» клаткая.
Разговоры.
Посадили мы как-то малого на машинку старшенького…
Что бы-ы-ло-о-о… Всего не опишешь!
Младший сидел на этой машинке и ничего не понимал что с ним делают, а старший весь извелся на нет. Он несколько часов был, как после «шоковой терапии», осматривал тщательно свой драндулет, повытаскивал все свои «инструменты», что-то там простукивал, крутил, «откручивал», «подкручивал», после чего я стою и слышу следующий тихий «сам с собой» его разговор:
— Масына поломалась из-за того, сьто Хилоя маленький садится на нее постоянно…, но у меня есть спицаные клюцики, когда масына запипикат, я их вставлю и отмантилую…
Я: «Как отремонтируешь?»
— Сссык, сссык и отлемантилую… (осмотр продолжается дальше)…, м-м-м…, бензин поглохнуль, я бензин не посмотлел…, ну, во-о-от и полетники не вклюцяются… А-а-а, полетники не вклюцяются оттого, сьто я вот этим слангом (показывает на ремень) не поблизгал полетники, вот они и не вклюцяются! Калеса глязныя есе в плидацю…
Я поправляю его: «Поворотники.»
Он повторил: «Павалетники.»
Я: «Садись кушать, а то остывает!»
Сына: «Сьто ты мне гавалис пликазьным тоном: «Садись кУсать…»
Я стою молчу в недоумении. Сына сел за стол и со вздохом произнес: «Господи, багассяви!», перекрестился и кинул мне: «Патом вецелом мне малезыное дас!»…
Евгения Бондарева
