День православной семьи
Суббота. Сегодня я сплю в одной комнате (она у нас называется спальней) с четырьмя старшими девочками, а папа — в зале с младшей. В будние дни все наоборот. Это у нас «тихая» комната. Здесь спят труженики, кому утром в школу и на работу, а баламуты, навроде Леныча отселяются в «зал», со взрослым, конечно. (Мою маму раздражает слово «зал». Она считает, что это по-деревенски, хотя, по-моему, по-деревенски будет «горница». «Зал» принес в семью мой муж. Я привыкла, мне нравится, как и почти все, что он делает.)
Считается, что я в будни могу поспать днем, хотя реально такой возможности не было уже наверное с полгода.
Девчонки еще не проснулись. Папа, по всей видимости, тоже. Светает. Вставать в такое время — дело глупое. Чем бы ни занялась, обязательно кого-нибудь разбудишь. Я считаю, что минуты, когда дети (а заодно и муж) спят, дарованы мамочкам Богом. Чем дальше, тем их становится меньше. Маша уже может, временами, нас с папой пересидеть, и времена, когда вечер «свободен от этих детей», похоже, навсегда уходят в прошлое. А у св. отцов наоборот: «Если ты проснулся рано, знай — это твой Ангел тебя разбудил. Вставай и молись, трудись». Да, далеко нам до св. отцов.
Ну вот и все. Тишину прорезает пронзительный крик Леныча из соседней комнаты. Может папа ее снова уложит? Не тут то было. Дверь распахивается, и Ленка появляется на пороге спальни. Настроена она, сразу видно, весьма решительно. Обводит комнату глазами, быстро находит маму, залезает ко мне в постель и ищет грудь. Большая уже. Скоро полтора года. Зубастая. Кажется, я еще никого так долго не кормила. Машка бросила грудь, потому что мы слишком усердно следовали советам врачей, и «вводили прикорм» вовремя и в нужном количестве. А для остальных детей кормление грудью заканчивалось очередной беременностью. Я даже поститься еще ни разу толком не могла. То беременная, то кормящая.
Леныч насосался и полез проверять кровати сестер. Чего с ними церемониться? Лезет по головам. Самое спокойное место получается на втором ярусе.
Входит папа.
— Давайте вставать!
— У-у-у!
— А сколько время? (Это мама)
— Девять часов.
— Сегодня, что суббота или воскресение? Мы сегодня на службу едем? — Сонно бурчит сверху Валька.
— Нет. Суббота.
— А сегодня, кажется, родительская. У меня в дневнике написано. — Это уже Маша.
— Дмитровская, наверное.
Жаль все-таки, что мы перестали читать Евангелие по утрам. Надо как-то собраться с силами и возобновить традицию. А то люди все вверх, а мы... Вот и телевизор купили… Хотя нет. Три видеофильма в неделю, да и то — только все вместе, без папы дети отказываются смотреть… Будем считать, что телевизор — это не вниз.
Тем временем, проверка показывает, что суббота действительно Дмитровская, папа стремительно уезжает на службу. Я делаю вялую попытку поехать с ним, но он уже в дверях.
Встаем. Одеваемся. Маша с Валей затевают ссору. Начинает, кажется, все-таки Маша:
— Как ты умываешься?! А что это у тебя на голове? Ты так причесалась? Да ты как будто неделю не причесывалась!
Ну дает. Вмешаться, что ли? Кажется, уже поздно.
— Отстань от меня, козичка!, — истошно орет Валька.
Маша не отстает. Реплики следуют одна за другой. Все громче Все язвительней. Бедные соседи! Вмешиваться не хочется — втянут в ссору, да и без толку Так. Светка присоединилась. Сегодня она «за Вальку». Бросаются книжками. Сверху летит книжка «О козленке». Слава Богу, что не «Жития святых». У нас и такое бывает.(к сожалению) Валька верещит так, будто у нее в животе смертельная рана. (Попали козленком). Светка тоже начинает подвывать. Да. Христианская семья! Родственные чувства!! Безобразие!!! А вот в книжке Наталии Пестовой, матери нашего, ныне покойного, настоятеля, написано, что ее дети ни разу в жизни не подрались! Вот это семья! (А может все-таки — художественный вымысел?)
Симка тихонько полощется в ванной.
— Мама, у меня вся майка мокрая!
Ленка тихонько достает пустой картридж из принтера. Пустой-то он пустой, но…
Садимся завтракать. «Отче наш» читать нельзя. Дети, кажется, еще не примирились. Читаем «Очи всех на тя, Господи уповают…». Сейчас начнем браниться, кому мыть посуду… Да ну их! Потом сама вымою.
Ухожу в спальню читать утреннее правило. Не выдерживаю, и начинаю заправлять кровати, продолжая читать правило.
Наводим порядок в квартире. Маша помогает. Валентина отлынивает.
Звонит из супермаркета папа, спрашивает, что купить.
— Может, вместе поедем?
— Ну, выходи.
Я начинаю летать по квартире, лихорадочно собираясь. Магазин, прачечная, отдать кассеты, забрать фотографии, картридж нужен новый, пишущий CD папе (интересно, зачем?)…
— Сматываешься!, — кричит грубая Машка. — Нарожали детей, а теперь нам подкидывают! (Можно подумать, что она сама себя родила) — Бери Ленку с собой!!
— Маш, ну куда я с ней! Она засыпает уже. Сейчас Валя ее уложит, а ты кстати, едешь с нами, сегодня твоя очередь.
Вот, дожили! Установили очередь, кто из старших едет с нами. Вместе дома не остаются. Валька делает вид, что боится (А может, и правда боится), Машка ворчит, что ее эксплуатируют.
Едем. По дороге жалуюсь папе, что дети опять поссорились с утра. Папа заряжен воинственно, и разражается мощной тирадой. Я испуганно молчу. Хоть бы руль не отпускал на скорости 120! И кто меня тянул за язык?!
Машка обиженно заявляет:
— Я не для того с вами поехала, чтобы ты на меня орал!
Папа жмет на тормоз и обещает отвезти ее обратно с полдороги. Я уговариваю: — Не надо, пожалуйста, — и мы едем дальше.
Весь оставшийся путь Маша обиженно молчит на заднем сидении. Я с запоздалым раскаянием вспоминаю, что батюшка советовал уделять по-больше внимания старшим детям, в отсутствии младших. Разговаривать по душам. И ведь какая была возможность!
Возвращаемя. Обедаем. Папа изъявляет желание соснуть, уходит в спальню. Я бы, пожалуй, тоже прилегла, да Ленка уже выспалась. Не даст, пожалуй. Светка с трех лет днем не спит. Симка уходит с папой. Пойти постирать?
— Мам, да ты иди, отдыхай, я с Ленкой поиграю.
Исполненная благодарности, я исчезаю мгновенно. Она хорошая, старшая моя дочь, только ее все круче заносит временами. Возраст такой, по-видимому.
В соседней комнате тихо, поэтому быстро засыпаем.
Просыпаемся от звонка папиного мобильного. Без четверти пять. Пора на службу. Симка встает с нами, выходим в зал.
Нашему взгляду представляется идиллическая картина: в своей кроватке спит Ленка, а на диване, под одним пледом мирно сопят Света, Валя и Маша. Лежбище. Идиллия.
Едем на службу. Папа, я, Маша, Сима и Ленка. Остальных разбудить не удалось.
Идти пять минут, но папа везет нас через грязь на машине.
Народу в храме не много. Утром, на Родительской, все отмолились. Мы появляемся к концу Шестопсалмия. В самый раз, по многодетности. Хоть двоих и оставили, а все равно нас много. (Вообще-то я, вслед за Максимом Козловым, стараюсь не считать нашу семью многодетной. Шесть — семь детей, это многодетная, а наша — обычная. А то гордиться начинаешь, неизвестно чем.)
Маша держит Симу за ручку, малышка к ней нежно прижимается, (тоже ей внимания не хватает) и я получаю возможность помолиться за Всенощной. Ленка уже знает, что Храм — это то место, где можно час, а то и два спокойно провести у мамы на руках, и собирается по полной схеме воспользоваться этой возможностью.
Бедные мои дети! То что другим дается просто так, им приходится отвоевывать друг у друга. И кто это придумал про свечи? Что мол любовь, она как свеча, одна от другой загорается и на всех хватит. Любовь — может быть (у совершенных, не у нас). Сил-то где взять? А времени? А по-другому, как? Как без них? Даже думать об этом страшно! Вот и не думай. Трудись, а Господь поможет!
Возвращаемся домой. Светка с Валькой еще спят. Будим.
Они затевают возню, пинают друг друга ногами. Вроде шутя, а кончается слезами. По сравнению с утренней разборкой, это — ерунда.
После ужина все смотрим фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Ленка тоже смотрит. Это время наибольшего благодушия. Дети даже не препираются из-за мест. Что это с ними сегодня? Отдохнули, что-ли. А может елеем помазались? Вслух я такие мысли не высказываю. Папа строго следит за трезвостью. Разных псевдочудес в нашем доме быть не может. Правильно, вообще-то. Кто мы такие?
Кончается фильм. Полусонную Ленку перекладываем в кроватку. Дети, слышно, молятся в спальне. Интересно, Маша одна, или молодежь тоже построила? Не буду мешать.
Я закидываю в посудомойку ненавистную посуду, зажигаю лампадку. И мы с папой читаем вечернее правило. По одной молитве, по очереди. Это мой любимый вариант. Мы, бывало через день читали, но, так труднее сосредоточиться. А бывает и вовсе, то болеет кто-то, то устал, а одной гораздо сложнее молиться. Мне во всяком случае.
Потом еще с полчаса я пытаюсь писать на компьютере и одновременно шиплю на детей: «Спать, спать». Днем-то выспались. Они еще немного возятся. Симка залезает в постель к Маше, вдвоем они пытаются подразнить Светку, но та реагирует вяло, сонно лягает в их сторону, и, наконец, все стихает.
Слава Богу!
Наталия Ялтанская
