Как рожают в тазовом предлежании
Утром 28 марта, в пятницу, провожая мужа на работу, то есть часов в 6, я почувство-вала легкую боль в животе. Характер этой боли напоминал боль при расстройстве желудка. Оставшись одна, я решила еще поспать, однако у меня это не получилось, так как боль не оставляла. В то же время я обратила внимание на некоторую «периодичность» этой бо-ли. «Скорую помощь» я вызывать не собиралась, так как она могла увезти меня куда угодно, а не туда, куда мне надо. Я позвонила маме:
— Со мной что-то происходит, может быть, ты приедешь, и мы вместе подумаем, что делать?
— Зачем же мы будем терять время? Лучше приезжай ты, а я встречу тебя около роддома.
Я собрала пакетик, взяла документы и обменную карту, поймала маршрутку и поехала из Измайлово в Новогиреево. Боли продолжались.
Мама встретила меня около госпиталя и мы пошли в приемное отделение роддома. Дежурная акушерка позвала врача. Он быстро прибежал:
— Быстрее! У меня роды, уже головка показалась.
—...
— Через сколько схватки?
— Минут через 15-20.
После осмотра он заявил, что регулярной родовой деятельности нет, что схватки должны следовать через 5 минут и что я могу идти домой.
Я собралась ехать домой, но мама задержала меня, взяв ключи, чтобы сделать дубликаты для себя. Пока изготавливали ключи, мы гуляли и думали, что делать. Боли не прекращались, и мама посоветовала сходить еще в женскую консультацию. Время было уже около 11 часов, и в консультации была очередь. Когда я наконец попала к врачу, я уже была немного уставшей от болей и путешествий. При осмотре выяснилось, что шейка матки раскрылась уже на два сантиметра, мне написали направление, и я снова
пошла в роддом. Пока меня регистрировала акушерка, начали отходить околоплодные воды. После всех необходимых процедур я наконец попала в родовую палату. Было начало первого часа. Пришел тот врач, который сначала отправил меня домой, и начал заполнять на меня карту. При разговоре выяснилось, что у него восемь детей (Это был акушер-гинеколог Роман Николаевич Гетманов — М.Д.).
Через некоторое время я осталась одна со своими схватками. Терпеть было можно, я потихоньку лежала, было скучно и долго тянулось время. Часа через три схватки усилились и я начала кричать, но больше для того, чтобы привлечь к себе внимание медперсонала. Пришла врач, посмотрела меня и спросила:
— А Вы что, не знаете, что у вас тазовое предлежание?
— Нет, а что же теперь делать?
— Не волнуйтесь, Вы в родильном доме, и это наша забота.
Вокруг меня развернулась бурная деятельность. Привезли монитор и привязали датчик к моему животу — на всю палату пошел стук (сердца ребенка). Посмотрев по распечатке, что у меня слабая родовая деятельность, поставили капельницу. Врачи заходили почаще, консультировались, щупали живот: «Ребеночек небольшой, а вот головка крупная, может не пройти». Я уже не стеснялась стонать и кричать, хотя нельзя сказать, что боли были какие-то запредельные, терпеть было можно. Ко мне часто заходил пожилой бородатый врач, смотрел меня. Мне уже хотелось, чтобы сделали кесарево сечение, не только потому, что было страшно за ребенка, но еще и потому что я очень устала, хотела, чтобы все само устроилось, без моего участия. Врач говорил: «Да зачем тебе кесарево?»
Мне уже хотелось тужиться. Через некоторое время пришла еще одна врач, посмотрела и сказала, что ребенок совсем не продвигается вперед. Бородатый врач забеспокоился:
— Готовьте операционную! Ты подтолкнешь ребенка с той стороны?
Но посмотрев сам, передумал (вроде ребенок продвинулся). Как я поняла, классическое кесарево мне в любом случае уже поздно было делать, так как ребенок уже на сколько-то продвинулся по родовым путям, и его, чтобы извлечь с помощью кесарева, нужно было втолкнуть обратно.
В общем, решили, что я буду рожать сама. Время было уже 6 часов вечера, сил у меня совсем не оставалось, била дрожь, на всем теле выступила испарина, немели руки и ноги. Сначала тужиться мне не разрешали, потом разрешили. Бородатый врач сидел со мной, разговаривал:
— Вот сейчас попка уже прорезывается, но торопиться не надо, пусть там как следует все раздвинется, тогда и рожать будем.
— Резать будете?
— Будем, но это не больно.
Эти разговоры успокаивали, к тому же врач бородой, голосом и дикцией напоминал одного институтского профессора, который преподавал у нас три года.
Потом наконец решили, что пора. Переделали кровать в родильное кресло, все подготовили. Пришло человек семь. Одна женщина сурово мне сказала: «Ну, теперь все зависит только от Вас! Сергея Николаевича слушайтесь во всем!» (Сергей Николаевич — бородатый врач). Я почувствовала какой-то прилив сил. Потом выяснилось, что в это время в храм (на территории больницы) моему духовному отцу передали о моих сложностях с родами. Было время исповеди, в храме было много народу, и о. Александр попросил всех обо мне молиться.
Не помню, сколько времени это длилось: может час, может минут двадцать. Мне ко-мандовали «Тужься!», «Не тужься!», «Дыши!». Я старалась все это исполнять, и очень удивилась, когда вдруг мне на живот надавили и положили на грудь маленького мокренького ребеночка. То ли я не ждала этого так быстро и просто, то ли, увлекшись самим процессом, забыла о том, что должно быть в результате.
— Кто?
— Девочка!
Вид у нее был недовольный, она «заскрипела», я стала гладить ее по спинке. Мне стали говорить: «Не гладь ее! Просто держи!» Дали пеленку, чтобы придерживать через нее.
Затем девочку забрали, стали обтирать, обрабатывать, запеленали и положили под кварцевую лампу. Она все время плакала, пока мы с ней часа три лежали в родильной палате и я ждала, пока мне наложат швы.
Лежали мы с ней раздельно, кормить ее принесли только во второй половине следующего дня. Однако, у меня не было сил, да и желания чего-то добиваться, так как я боялась, что не смогу за ней ухаживать, если она будет лежать со мной. Молоко появилось на третий день, грудь Тася взяла хорошо.
Я до сих пор не являюсь безусловной сторонницей присутствия мужа на родах. На мой взгляд, опытный внимательный врач в этом смысле гораздо полезнее. А относительно одной палаты для матери и ребенка в каждом конкретном случае необходимо оценивать состояние и матери, и ребенка, не задаваясь целью поместить их в одной палате любой ценой.
При выписке меня огорчили, что она нуждается в докорме (по результатам контрольных взвешиваний) и необходимо нести ее в ортопедическую поликлинику, так как в результате тазового предлежания у нее подвывих тазобедренных суставов и кривизна шеи. Позже все эти диагнозы не подтвердились.
Елена Кравец
