Наша доченька
Я всегда мечтала о ней, о моей Оленьке! Забеременела почти сразу, в конце августа. Всё проходило довольно благополучно, но только ужасно мучила тошнота до четырех месяцев, из-за которой я похудела на 5 кг, т.к. не могла почти ничего есть. А потом еще прибавились отеки и это ужасное ограничение жидкости. В конце осени ставили угрозу, был тонус, приходилось лежать. Поэтому я пропустила невосстановимые до следующего года практические занятия в архиве, из-за чего пришлось отчислиться, как мне казалось, на год. Потом всё нормализовалось, кроме отеков. Из-за них и повышенного давления меня отправили рожать со стимуляцией в 39 недель. (Об этом позже)
Олюня родилась благополучно 13 мая 2003 года — 3600 г 53см — в 25 роддоме г. Москвы. Все дни стояла солнечная погода, цвели тюльпаны под окнами, но при этом все равно по вечерам накатывалась та самая послеродовая депрессия, и мы рыдали в подушку под сопение малышей. Сейчас так странно это вспоминать! А утром вроде бы опять все было хорошо, я была очень счастлива.
Дома тоже было сначала очень тяжело. Спасибо моей мамочке, которая приезжала почти каждый день, помогала, ободряла и поддерживала меня. Я не ожидала этого, т.к. всю жизнь мечтала о маленьком — сначала о сестренке, потом о дочке, а оказалось так сложно привыкнуть к абсолютно новой жизни, ответственности, физической постоянной привязанности к дому, к малышке. А потом все постепенно наладилось и я сама уже не могла прожить больше двух часов без моей Олюньки.
Доченька быстро росла, набирала вес даже больше нормы, но я не беспокоилась, т.к. кормила ее «по требованию», сколько захочет, и не прикармливала до 6 месяцев. В пол года она уже села и поползла, начала сознательно говорить «мама». И никуда меня от себя не отпускала, даже на кухню, приходилось везде носить ее с собой. В 9 месяцев она начала ходить за ручку, а в 11 самостоятельно. Годик отпраздновали утром с троюродными сестренками, а вечером с крестными, бабушками и дядями.
Летом Оля начала уже говорить «отьдяй» и «отьпусьти», жила вместе с нами несколько дней в палатках на озере, при чем спала там гораздо лучше, чем дома, но к горшку приучалась с трудом. От груди я долго не могла её отлучить — без нее Олюня не засыпала ни днем, ни ночью, и это, конечно, было тяжеловато для меня. Отучить её я смогла только осенью, когда снова забеременела — приходилось давать ей конфетку перед сном и укачивать, только так она успокаивалась, хотя это, конечно, вредно для зубов. Постепенно от конфет отказались, но до сих пор Олюня не засыпает без меня: мама обязательно должна лечь рядом.
На новый год и на рождественские каникулы мы ездили всей семьей в деревню и только там — за компанию со старшими детьми родственников — Олюня начала днем проситься на горшок. К рождению Лукаши перестала уже и ночью писаться. Зимой же начала говорить предложениями, к Пасхе строить фразы… Самое прекрасное, что только может быть на свете, это когда вот такой малюсенький человечек встает на лавочку, тянет к тебе ручки и лепечет: «Мамочка, я тякь тибя лублю!», «На учки, возьми на учки!». Вообще с первенцем складываются особые отношения, каждая мама это знает и чувствует, наверное.
Уже в годик Олюшка была очень активным организатором в песочнице, всегда общалась легко с любыми ребятами, иногда даже навязчиво. А самые любимые и дорогие для нее — Паня и Нина, «Паняниня» — старшие дочки моей двоюродной сестры. С ними мы не расстаемся ни зимой, ни летом. И конечно же, какая жизнь без дедушки с бабушкой! Самое большое счастье для нее это жить вместе, что бывает только летом в деревне один месяц. Ну а зимой, конечно, съездить в гости или по воскресеньям прийти в конце службы к бабушке на клирос и пойти вместе в трапезную.
В июне 2005 года у Оленьки родился братик Лука. Я, конечно, готовила ее к этому событию, но все равно она пришла в себя только месяца через три-четыре. Началась совершенно другая, новая жизнь, о которой я расскажу отдельно чуть позднее.
Анна Володина
