Мой путь к вере
Крестное знамение
Благодарственная молитва после еды — обязательна. Не так давно наша старшая дочь (ей еще нет 3-х лет) стала выходить из-за стола вместе с папой и мамой на общую молитву. Молитва окончена. При выходе из кухни Ксения задерживается, что-то сгибает в своей ладони.
— Три пальчика вместе, два к ладошке…
Не уж-то креститься научилась?
— На лобик, на животик, на плечико и еще на плечико. Аминь. — Ксения убегает играть.
Мы с женой радуемся успехам своей дочери, а я мыслями переношусь в те недалекие времена, когда у мощей преподобного Сергия Радонежского я первый раз также неумело осенил себя крестом, исповедуя свою веру, хотя еще и не был крещен…
* * *
С детства я ничего не слышал о вере — эту тему никто никогда не поднимал. Нет и все. В школе запомнилось запугивание учителей, которые в ночь на Пасху дежурили около церкви, выискивая лица своих учеников. Также запомнилась фраза: «Наши космонавты летали в космос, и никакого Бога там не видели». Просто и убедительно. Церковь казалась чем-то далеким, отсталым, всеми забытой и никому ненужной стариной.
Но быстро пролетели школьные годы. Неудача при поступлении в ВУЗ. Одновременно работа и учеба на вечернем отделении института. Через год — армия. Два года службы прошли на удивление легко и быстро. Вернувшись из армии, по совету родителей я продолжил учебу в институте на дневном отделении. И вот я окунулся в насыщенную, веселую и во многом беззаботную полную духом свободы и протеста студенческую жизнь. Тут-то и начался мой путь к вере.
* * *
Друзья, веселая компания, рок-концерты и непременная тусовка — я быстро поверил что это и есть настоящая счастливая жизнь. А небольшая доза алкоголя делала жизнь еще беззаботнее и веселей. Надо сказать, что до армии я вообще не употреблял спиртного, а после службы, когда передо мной была поставлена первая стопка водки — смело отверг ее. Но хитер враг рода человеческого. В компании отказываться я считал не вправе, а вскоре почувствовал, что опьянение — это как вдохновение. Легко на душе, благорасположение к окружающим, желание поговорить «за жизнь». Вскоре обильные возлияния стали самоцелью. Но странное дело, после такого «отрыва» на следующий день становилось как-то грустно и одиноко. Нельзя сказать, что жизнь моя была уж такой беззаботной. Учился я хорошо, в компании мы любили поговорить о серьезных вещах. Книги по философии, писатели-экзистенциалисты, художники-импрессионисты. Поиск шел непрерывно. Но все это разве что способствовало созданию своего имиджа, привлекательного для других, но не полезного для себя.
А душа искала какого-то другого материала. Благодаря моему другу, я потихоньку стал выходить на интересное для себя чтение. «Братья Карамазовы» Достоевского — это было открытие. Образ старца Зосимы позволил прикоснуться к тому миру, существование которого я не признавал. Достоевского я прочитал, наверно, всего — по крайней мере, крупные произведения. Но радикально я ничего менять не собирался. Более того читая Достоевского, я стал мнить о своем духовном росте — «аз есмь не аще иные человецы».
В один субботний день мы должны были собраться студенческой группой на чей-то день рождения. Сидя в электричке, и читая все того же Достоевского, я заметил напротив сидящую девочку с белыми кудрями. В руках она держала книжку с картинками — очень похоже на Жития святых, а может Закон Божий. Я умилился видя ее, мысленно назвав ангелом. Но когда девочка вышла на своей станции, я посмотрел в окно за ней и встретился с ее взглядом. Взгляд был неожиданным — на меня смотрели пронзительно строгие, сожалеющие глаза. Этот ангел удалялся от гордого и праздного сердца. Меня это задело, даже немного испугало. Спустя минут сорок в вагоне метро две женщины в черном собирали, по-моему, на восстановление сгоревшего храма. Ящик для сбора средств оказался буквально у меня перед носом, и мне как-то искренне захотелось сделать свой первый «взнос». Женщина поблагодарила и помолилась за меня. Это была, наверно, первая молитва о моей душе. И Господь услышал эту молитву. На следующий день я почувствовал себя очень плохо. На фоне физической немощи мне стал просто отвратителен мой образ жизни — полное разочарование. Я стал удаляться от студенческих компаний, уединяться. Началась депрессия. Состояние здоровья явно не соответствовало возрасту — падало давление, кружилась голова, холодели руки и ноги, сжималось сердце.
Завязав со студенческой тусовкой, полностью я не потерял круг общения. Всегда рядом были друзья и знакомые со школьной скамьи, с одного двора. Удивительно, но сразу несколько из них к тому времени стали серьезно относиться к вопросам веры, регулярно посещать храм. Это не могло не коснуться и меня. Я стал брать «что-нибудь почитать». Но чтение не шло, а общения на эту тему с друзьями я боялся, поскольку был некрещен, и подозревал их в презрительном отношении к себе. Теперь, по своему опыту, я посоветовал бы тем, кто на пути обращения к вере выбирать чтение по совету опытного в вере человека, а еще лучше — священника. А тем кто хочет помочь новообращенным — не давайте даже и повода к презрительному отношению к «новенькому». Меня в шутку называли «папуасом» — я «криво» улыбался и с затаенной обидой прятался в свою скорлупу.
Но процесс пошел. И вот однажды…
Мне дали посмотреть видеокассету с лекцией о.Андрея Кураева. Он выступал для аудитории типа меня, только постарше и пообразованней. Убедительность его фраз меня просто сразила наповал. Хотелось тут же кому-нибудь передать эти мысли, как неоспоримое свидетельство. «Так вот же смотрите, ведь действительно это так». Конечно, о.Андрей талантливый миссионер и «оратор». Но что еще поразило — это его вера и любовь к тому, что он говорил . Я впервые увидел настоящего верующего человека.
Появился интерес. Вскоре мне помогли раздобыть еще несколько кассет. Среди них были лекции профессора МДА Алексея Ильича Осипова. Профессор читал для студентов семинарии, но и мне многое было понятно и очень интересно. Так я начал изучать основы веры.
* * *
В августе 98-го года моя двоюродная сестра выходила замуж. Молодежная свадьба обещала быть шумной и веселой. По жизни давно отстранившись от бурных веселий, на свадьбе я держался в стороне. После ЗАГСа кортеж из 7–8 машин готовился отправиться в Троице-Сергиеву Лавру. Я не претендовал на место и собирался передохнуть до ожидаемого застолья. В последний момент выяснилось, что есть одно свободное место, и меня настойчиво стали просить его занять. Я согласился… Пока мы ехали — я чувствовал, что меня охватывает какой-то интерес — первый раз побывать в Лавре. Подъезжали под звон колоколов — звонили к началу службы. Первым кого я увидел, выйдя из машины — был профессор Осипов, очевидно, шедший на службу. Я поздоровался с ним. Встретив на моем лице застывший удивленно-восторженный взгляд, профессор слегка улыбнулся и поклонился мне. Радость начинала переполнять меня. Мы собрали мелочь какая была, и дали жениху с невестой, чтобы те одарили просящих у входа.
Войдя на территорию монастыря, я неожиданно остановился. Среди множества народа, нескольких шумных свадебных процессий, я явно ощутил какую-то необъяснимую тишину. Словно какая-то сила отогнала от меня все немощи — физические и душевные. Мне хотелось передвигаться очень неспешно, чтобы не потерять этот мир в душе. Пройдя по территории Лавры, и попробовав воды из святого источника, мы отправились в обратный путь.
Я искал случая, чтобы снова побывать в Лавре, и мечта моя совсем скоро реализовалась — с друзьями на машине мы поехали в Сергиев Посад. Ощущения прошлой поездки не повторились, но очень хотелось зайти в храм. В Троицком соборе мои друзья сразу стали в очередь, чтобы приложиться к мощам Сергия Радонежского. При мысли приложиться к святыне меня охватил страх, появилось целая куча оправданий, что надо выйти из храма. В чьи-то планы это явно не входило — мое беспокойство росло. Если бы я был один, то наверное вышел бы, но глядя на спокойствие друзей, я встал и немного успокоился. Очередь продвигалась быстро, приближение к святыне полностью изгнало страх. И вот передо мной рака с мощами преподобного Сергия. Я приложился к мощам и перекрестился — рука как-то резко дернулась в сторону. Я знал, кто мне мешает, но теперь испугать меня сложнее, я — верующий человек!
* * *
Принять Крещение я почему-то не торопился. А жизнь неожиданно стала какой-то динамичной. События сменялись одно за другим. Благодаря моим друзьям я часто стал общаться с верующими людьми, участвовать в каких-то общих делах. Особенно, вспоминаю встречу с одним молодым человеком, которого, не знаю почему, но привели именно ко мне, и просили ему помочь. И так получилось, что именно мне проще это было сделать.
Господь вел меня этим путем, и ждал моего добровольного решения. Но я медлил. Решимость созрела, когда за событиями радостными последовали и скорби. У одного из моих новых православных знакомых, который был старше меня всего-то на три года, родился третий ребенок. Это вызывало какое-то уважение и радость за их семью. Но через месяц младенец Антон заболел и скоропостижно умер. Для меня это было шоком — я думал, что у человека, живущего по вере — все благополучно. Оказывается — нет. В голове стала проясняться иная картина. Верующий человек должен пронести свой крест со всеми скорбями, при это продолжая жить по вере и служить Богу, а не слушать лекции, лежа на диване. Чуть позже мой отец оказался в больнице с диагнозом — инсульт. И это событие с переживанием всей семьи было тоже укреплением в вере.
И вот решение о принятии Крещения созрело. Отпущенная борода и желание соблюдать Рождественский пост еще несколько укрепили его.
17 января 1999 года в Храме Покрова Пресвятой Богородицы с.Хомутово я принял Таинство Крещения.
* * *
Уже поздно. Пора укладывать детей спать. Ксения залезает на диван и садится рядом со мной.
— Па-па, почитай киничку-у!
— Какую, Ксюш?
— Про батюшку Сергия!
Передо мной роскошное издание жития преподобного Сергия Радонежского, подаренного Ксении на первый ее День рождения. Я открываю первую страницу и снова переношусь в Лавру преподобного Сергия, и снова вспоминаю ту «необъяснимую тишину», ту Благодать и Любовь Божию, тот маленький огонечек веры, который Господь зажег в моем сердце, и доверил пронести мне его через всю жизнь…
Борис Ушкевич
