Исправь ошибку на сайте:
Наши друзья:
Наши спонсоры
Напечатать!
Все материалы нашего сайта можно беспрепятственно распечатывать сразу из броузера: вся лишняя информация (навигация, баннеры и пр.) отсекается автоматически.Счетчики
Построение отношений в семье
Источник:Печатается по изданию прот. Максим Козлов «Семейная крепость». М. Храм св. мц. Татианы при МГУ, 2004 г.
Слово «брак» означает не только семейную жизнь, но и испорченность, искажение, ошибку. Есть в этом какой-то смысл, ведь еще с апостольских времен считается, что монашество предпочтительнее брачную отношений?
Самые разные слова бывают омонимами, и это явление грамматического, а не духовного порядка. Поэтому я бы не стал заниматься прикладной филологией и доморощенной этимологией. Другое дело, что каждая церковная семья становится полноценной и неущербной, если члены ее понимают, что монашество есть высший и достойнейший путь служения Богу. Впрочем, и монашество становится полным и благодатным тогда, когда настоящий подвижник принимает то, что оно не есть антитеза семье, не есть превозношение над брачным союзом, а есть один из двух путей спасения, указанных Господом. И каждый в своем состоянии, будь то монах или семейный человек, должен видеть преимущество другого пути, не превозноситься над ним, а поставлять его выше. Да, мы знаем из Житий святых подвижников и просто из византийской и российской истории, как в прежние века супруги, достигавшие маститой старости или просто зрелых лет, вырастившие детей, стремились к тому, чтобы хотя бы некоторую часть своей жизни предать Богу в монашеском чине. Мы знаем дивный пример родителей преподобного Сергия Радонежского, которых мы не случайно почитаем как покровителей семейной жизни, преподобных схимонаха Кирилла и схимонахини Марии. Воспитав таких разных детей в услужении Богу и Родине, они в разных обителях, но в совместной молитве друг за друга кончили путь своей земной жизни в чине схимонашества. Конечно, сейчас это не является сколько-нибудь распространенной практикой, однако определенного рода возрастание семьи, когда душевное, не говоря уже о телесном, начинает уступать место духовному в отношениях между мужем и женой, непременно должно быть. Если этого не происходит, если то, что давалось нам как подпорки, как временный каркас, для того, чтобы нам устояться на правильном пути, потом начинает восприниматься самоценным и главным, то нечто очень важное в жизни семьи разрушается. Если супруги год за годом плотское и телесное ставят в центр своего общения, а душевное и тем более духовное отодвигают на второй план, то это говорит о внутренней неполноте, если не сказать червоточине, которая есть в семье, несмотря даже на все внешнее благополучие отношений. В этом смысле идеальная семья, как и идеальное монашество, становится единой в некотором правильном своем устроении. В семье должно быть все то же, что и в монастыре: отказ от своей воли ради другого, не стяжание, а желание уступить ближнему, целомудрие, то есть чистота отношений, хранение меры и воздержанности. И начиная с какого-то возраста — чистота отношений без утраты любви. В жизни наступает такой период, когда по естеству плотское отходит на второй, на третий план. Но как часто при этом получается, что муж и жена становятся друг к другу равнодушными. Как много таких семей, которые по привычке живут, не ссорясь, не ругаясь, посуду не бьют, теперь уж и не изменяют — куда там, радикулит замучил, не до того. Конечно же, замысел Божий о семье подразумевает не то, чтобы люди стали равнодушны, а чтобы они научились любить друг друга духовно, чтобы главное вышло на первый план. Не то же ли и в монастыре? В этом смысле духовный аскетический идеал жизни един и для мирян, и для монашествующих. Православие принципиально не знает старого католического разделения норм христианской этики на заповеди, общеобязательные для всех, и евангельские советы (нестяжательство, послушание, целомудрие), которые даны для желающих быть совершенными. Аскетический идеал должен являться нормой жизни для каждого христианина.
Апостол Павел говорит: «жена да боится своего мужа» (Еф. 5, 33). Что это значит?
Многие мужья любят приводить эти слова из Послания апостола Павла к ефесянам, но почему-то предыдущие слова из этой цитаты, которая читается на Таинстве венчания, опускают. А прежде, чем говорится: «жена да боится своего мужа», сказано: «каждый из вас да любит свою жену» (Еф. 5, 33). И только в этой двуединой правде следует воспринимать эти апостольские слова. Но обычно первая часть как критиками этой точки зрения, в основном со стороны жен, так и любителями, в основном со стороны мужей, забывается. В то время как апостольское, то есть церковное сознание, церковное богословие предполагает непременное сочетание этих двух положений. С одной стороны, как говорит апостол Петр: «Мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни» (1 Пет. 3, 7). С другой, как говорит апостол Павел: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос Глава Церкви» (Еф. 5, 23). Освящение брака в Таинстве. венчания — это освящение союза между мужчиной и женщиной во образ того союза, который есть между Христом и основанной Им Церковью. И в том смысле, в каком мы, составляющие полноту церковного Тела, взираем на Христа — Главу Церкви, жена должна мыслить себя по отношению к своему мужу как к главе семьи. Но и муж должен быть таким главой по отношению к ней, каким является Христос по отношению к Церкви. И в этом плане иерархия семейных отношений апостолом на века установлена. Поэтому в христианской семье значительно больше обязанностей возлагается на мужа. Именно обязанностей, а не прав начальствовать и топать ногами: «Делай, как я хочу!»
А муж не должен бояться своей жены?
В том смысле, если он поздно возвращается домой, а жена встречает его со скалкой, да еще если сильно ударит, то да, должен бояться или, по крайней мере, позаботиться о том, чтобы не дошло до телесных повреждений. Но это все-таки ситуация скорее для юмористических журналов. Если же говорить по сути, то муж тоже должен бояться жены, чтобы своим поведением никак не досадить ей и никак ее не оскорбить, не раздражить. И вот о таком хранении и сбережении семейных отношений муж обязан печься. Святые отцы, когда говорят о страхе Божием, приравнивают его к памятованию о Боге, то есть к такого рода жизни, чтобы грехом своим Христа не оскорбить. Ту же аналогию можно перенести и на отношения мужчины и женщины, поскольку их освященный союз — это союз во образ единства Христа и Церкви.
Если один из супругов неверующий или невоцерковленный, то является ли его непонимание церковной жизни искушением для другого?
Если при этом он сознает себя христианином, то нужно его сознание, волю, совесть побуждать к тому, чтобы по доверию к Церкви он располагал себя к принятию в ней того, что пока выше его разумения. И тут апелляции не к авторитету конкретного священника или конкретных книг и текстов, но именно к Церкви с большой буквы, как мне кажется, могут оказаться и разумными, и действенными.
Если же речь идет о человеке вовсе неверующем, то эти аргументы не подойдут. Скорее, нужно напоминать ему о том, что коли он принимал и принимает своего спутника жизни таким(ой), как он (она) есть, с устоявшимися взглядами, правилами жизни (так же, как и тот (та) его), то невозможно идти иным путем, чем путь взаимного снисхождения и достижения компромисса по отношению к убеждениям друг друга. Нет иного способа для сохранения мира в семье.
Если взгляды мужа противоречат христианским воззрениям жены?
Послушание жены мужу, что любимому, что нелюбимому, не должно простираться на те области, которые напрямую связаны с верой. Во всем остальном жена должна уступать мужу, вплоть до тех бытовых вещей и мелочей, в которых она заведомо считает себя более опытной и более трезво мыслящей. Ну пусть обои будут того цвета и того рисунка, которые мужу приятней, пусть вы поедете отдыхать туда и так, как ему хочется, а не туда, куда жена считает разумным при данном количестве детей и данных финансовых возможностях. Тут уступи во всем. Но в том, что касается веры и того в нашей жизни, что из нее непосредственно вытекает, стой стеной. Ибо здесь компромисс есть вред не только твоей душе, но и душе близкого человека. Проявляя податливость, отступая от веры, ты на самом деле не становишься ближе другому человеку, то есть если и становишься, то в том, что вместе вас отдаляет от Бога, и в этом, напротив, выражается твоя нелюбовь к нему. Потому что христианская любовь по сути своей означает желание ближнему вечного спасения — не только ему здесь с тобой хорошо прожить, но главное — вечности не лишиться. И это то, чем отличаются отношения в семье христианской от отношений в семье светской. Люди светские, по большому счету, желают друг другу благополучия и хорошего, состояния в этой жизни. Христиане прежде всего желают спасения души.
Сказано, что для жены муж — господин, но как ей вести себя, когда не только его мнения, а и его указания расходятся с евангельскими заповедями?
Апостол Павел не говорит о том, что муж жене господин и что она должна быть его рабой, он говорит, что жена должна слушаться своего мужа по образу того, как это происходит между Христом и Его Церковью. Так что, если муж и жена будут стараться следовать этому принципу, когда в семье есть начальствующий и есть тот, кто при частных (материальных или каких-то иных) несогласиях должен смиряться, то в главном — в их отношениях — это даст колоссальное приобретение. И даже если на секунду оставить за скобками то, что применимо к вечности, такое смирение в этой земной жизни даст ту мирность отношений, которая, с точки зрения здравого элементарного рассудка, стоит куда больше, чем все иные конкретные тактические выигрыши. Так что уступающий на самом деле всегда побеждает.
Что делать, если, воцерковляясь, ты теряешь возможность поделиться с самым близким тебе человеком тем, что становится для тебя важнее всего?
Принять это как крест на сегодня, терпеть, молиться, не унывать и не считать про себя, что вот я теперь «у разбитого корыта», не вспоминать с тоской — как было у нас в юности и в первые годы супружеской жизни, когда душа душе была открыта и ничто между нами не стояло, мы обо всем могли говорить. Да, мы теперь на время оказались разными. Но это не значит, что это будет навсегда. У тебя еще есть та жизнь, которая впереди и которая тебе для того и дана, чтобы вам и здесь, и потом в вечности оказаться вместе. Трудись, молись, не отступайся. Господь тебя не оставит.
Если один из супругов пришел к Богу и в Церковь, должен ли он стараться другого обращать в веру? И если да, то как?
Конечно, как же можно не стараться поделиться самым главным, что есть в нашей жизни, с тем, ближе кого у нас нет? Невозможно представить себе в отношении верующей жены такую ситуацию, когда она, исходя из некоего принципа прав человека или самостийности каждой личности, говорит мужу: я православная христианка, а ты, милый, как хочешь сам; я тебе ничего не навязываю и убеждать тебя ни в чем не пытаюсь, у меня свои убеждения, у тебя какие-то свои, но мы ж не по убеждениям сошлись, а на каких-то других жизненных основаниях. В Евангелии говорится о том, что нельзя свечу поместить туда, где она никому не видна, ее надо на свещницу ставить, чтобы она всем светила. Христиане должны быть солью мира, а если конкретно, то хотя бы для самых близких своих. Но при этом весь опыт Церкви говорит о том, что, пытаясь свидетельствовать о Христе, нельзя просто зачитывать Катехизис нашим родным и близким и призывать их повторить наш путь — делай, как я! По большей части те, кто не бесконечно много о себе думают, очень скоро убеждаются, что своими проповедями никого не обратят, и дело это, как пустое, оставляют.
Еще чаще происходит вторая подмена, когда за желанием человека помочь ближнему стать христианином на самом деле стоит другое, более сильное желание — будь там же, где я — будь в Церкви не потому, что в Церкви Христос, а потому что мне будет хорошо, если ты будешь рядом со мной (в случае властного темперамента — под моим присмотром, под моим руководящим оком). И если в нашем отношении к нашим близким-начинает преобладать эта интенция, то она все разрушает. Господь не даст нам успеха, так как это и для нас окажется неполезным, да и близкого мы приведем в Церковь не ко Христу, а к себе. Если же мы сможем отсечь от себя такое желание — видеть мужа или жену, сына или дочь, мать или отца в Церкви, потому что мы там, и у нас будет лишь одно желание быть в Церкви, потому что там Христос, но с нами ли, без нас ли, в этом ли приходе, в том ли, и этим ли или иным путем будет проходить христианская жизнь нашего близкого — неважно, главное, чтобы он — любимый, родной — был со Христом, вот тогда Господь благословит и наше предстояние, и нашу молитву. А дальше все очень просто и очень сложно — дальше нужно просто жить рядом по-христиански. И это свидетельство жизнью неопровергаемо, и оно, если не отступаться, всегда приводит к успеху. Любой священник или мирянин, долгое время проживший в Церкви, может привести огромное количество свидетельств исполненных молитв. Кто только ни обращался в христианскую веру — от бывших секретарей парткома до мусульман — через жизнь вo Христе их близких. Не отступайтесь, и Господь не оставит вас.
Как верующий cynpyг может помочь воцерковиться другому, который считает: Бог в душе, и в храм ходить незачем, но годы идут, а пример его жизни явно не действует?
Здесь не может быть каких-то конкретных методических приемов, уроков, потому что человеческие отношения в каждой семье бесконечно своеобычны. Но я все же стою на том, что существует общий принцип христианской жизни рядом друг с другом, и это первое. Второе — конечно же, молитва за нашего ближнего: Господи, обрати его к Церкви, то есть дай ему покаяние, какими Ты знаешь путями и какой ради этого нужно ценой. И молитва эта прежде всего должна быть с верой. Если молиться, подсказывая Богу, и не важно, даже если это только внутренне, не проговаривая словами, но таким примерно образом: «Господи, обрати моего супруга, чтобы он меня послушался, стал ходить в тот же приход, что и я, читать отобранные мною книги, чтобы пошел к этому духовнику и обрел некое количество жизненных правил», то такое может и не произойти. Такое, скорее всего, и не произойдет. Здесь, как и во всем остальном, нужно целиком доверяться Тому, в Кого мы веруем: «Господи, какими знаешь путями, дай моему мужу (моей жене) покаяние». И молитва эта должна быть ответственной и мужественной, потому что этими путями могут быть и жизненные скорби, и болезнь, и профессиональное неустройство.
Я хочу привести пример из другой области. Но он наглядно показывает, о чем идет речь. Бывает, что к священнику приходит человек состоятельный, желающий помочь храму и что-то на него жертвующий, который говорит: «Ну, вот теперь, батюшка, молитесь за меня». И он обещает ему молиться, но не об успехе его бизнеса или политической и деловой карьеры, а о спасении его души. Результатом же такой молитвы может оказаться разорение этого человека или то, что его больше никогда не выберут депутатом. И когда священник это говорит, люди по-разному на это откликаются. Однако каждому нужно понять, что и наша молитва о ближнем должна быть такая же: «Господи, я готов (или готова) буду принять и понести то, что с ним потом будет, раз это дается ему для душевной пользы».
Ну и третье. Мы должны верить, что Господь нас слышит. И не забывать об евангельской притче о вдовице, которая ходила к судье и надоедала ему, и ей дано было. Почему? Потому что она не оставила своей просьбы. «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защитить их?» (Лк. 18, 7). Не враз все делается. И не переключением кнопки проснется назавтра любимый нами человек другим, он же при этом самим собой останется. Да мы и не хотим, чтобы он стал неким механизмом с набором положительных качеств, мы хотим, чтобы, воцерковляясь, он остался той личностью, которую мы когда-то полюбили. Самое главное — трудиться, не ослаблять молитвы, тем более, что, быть может, происходящие в том, о ком ты молишься, изменения тебе как рядом находящемуся менее заметны, чем другим. Чтобы увидеть, как человек меняется, нужна дистанция. Поэтому все нужно делать с помощью трезвой оценки сегодняшнего состояния его души, совета с духовником, если он у вас есть. И еще очень важно не попускать себе брать паузы. Вот, мол, мы сейчас в отпуск едем, а это не время для духовных упражнений, и мы будем есть, пить и развлекаться. Так ничего не получится. Уж если беретесь рядом жить по-христиански и стремитесь вашего близкого к Церкви привести, то без пауз. Как христианину нельзя перестать быть христианином на месяц, нельзя взять отгул от вечернего и утреннего правил, так и в такого рода делании нельзя отпусков брать.
Если твой супруг ходит в другой приход, и тебе кажется, что от этого его церковная жизнь беднее, так как он не окормляется у того священника, которому ты так доверяешь, не слышит его проповедей, и ты очень сокрушаешься по этому поводу, то что нужно делать, чтобы тебя не мучили эти сожаления?
Тут нужно доверять Богу, а не своему опыту положительного в Церкви, который у каждого из нас есть. У многих из нас есть духовник, приход, который мы выбрали, храмы, которые нам дороги, есть опыт, которым нам бы хотелось поделиться. Но по большому счету, везде в Церкви- один и тот же Христос, живой и действующий и вчера, и сегодня, и в вечности, альфа и омега, и мы должны смелее в руки Божии отдавать наших близких. Смелее.
Когда муж и жена душевно или духовно становятся все более чуждыми друг другу, они все равно должны стремиться сохранить семью?
Если нет причины, которая признается Церковью как основание для развода, а есть, скажем, духовное несоответствие (к примеру, вышла какая-нибудь девушка замуж за лейтенанта, со временем уверовала и воцерковилась, а он, дослужившись до полковника, остался простым военным служакой, и все, что для нее стало самым важным, ему неблизко), то, конечно, женщина-христианка воспримет это как крест, который она перед Богом должна понести. И поэтому она не может сказать: ну что мне этот грубый, недуховный, неинтеллигентный человек, у меня же теперь совсем другая жизнь, между нами нет ничего общего. Как, ничего общего? А ее ответственность за этого человека, которого кто, кроме нее, может привести к Царствию Небесному? И если она жизнь свою не положит за то, чтобы в его душе семена веры зародились, то кто другой это сделает? И такую ответственность никто не вправе с себя, оставаясь верующим, сложить.
Как быть, если в семье, где оба супруга новоначальные, жена ездит по монастырям и старцам, часто бывает на службах, читает много духовной литературы и не уделяет должного внимания мужу и детям?
Здесь необходимо напомнить о том, что бремя ответственности за то, как жить семье, прежде всего, лежит на муже. Это именно не власть распоряжаться, а бремя ответственности. Бывает, что, вместе придя в ограду церковную, супруги обретают некоторую разность своих подходов к церковной жизни. Право и обязанность мужа в мире, с любовью выслушав аргументы жены и ту правду, которая лежит на ее сердце, тем не менее определить, как жить семье, в какой храм ходить, какую меру совместной домашней молитвы иметь, когда быть вместе, а когда быть в разделении, сколько времени супруга может выделить для сугубо личного благочестия. Здесь ей можно привести пример святой праведной Иулиании, которая, несмотря на внутреннее чрезвычайное побуждение к монашеской жизни, внимала словам своего супруга и всю его жизнь разделяла с ним и труды по воспитанию детей и по ведению домашнего хозяйства, а подвигом благочестия занималась так, чтобы этого не знал никто, кроме Самого Господа. Такое напоминание о жизненном пути той или иной праведной жены христианки может оказаться небесполезным и для неразумно ревностной новообращенной.
Случается, что когда один из супругов принимает очень активное участие в жизни Церкви, то семья распадается. Кто тут виноват, кто согрешил?
Ответить на этот вопрос при такой предельно общей его постановке невозможно, потому что ситуация, когда распадается семья, всякий раз индивидуальна, и мера ответственности, греха, вины, слабости определяется в каждом конкретном случае совестью человека и правдой Божией. Но если один из членов семейного союза в сознательном возрасте пришел в Церковь, а второй находится еще далеко от ее ограды, то, конечно, от человека церковного требуются величайшее терпение и такт по отношению к своему еще невоцерковленному супругу. И ни в коем случае нельзя настаивать на своих убеждениях, навязывать их. Скажем, нельзя заставлять поститься человека, который еще не живет церковной жизнью, ведь пост имеет смысл только в том случае, если мы добровольно приносим самостеснение ради Христа и правды Божьей. Но какой же смысл приготовления постных блюд для наших сродников, которые еще не поняли всю радость и сладость узкого пути ига Христова? И, конечно же, наша молитва не должна быть нарочитой и показной, чтобы не соблазнить близких. Мне запомнились слова одного священника, который говорил, что с нашими неверующими родственниками мы должны быть тверды в вере и одновременно бесконечно мягки в обращении. То есть, попросту говоря, идете воскресным утром в храм- вынесите прежде ведро с мусором, оставьте приготовленный завтрак на столе и придите домой не с усталостью и неохотой, а с радостной улыбкой той любви Христовой, к которой вы приобщились во время Божественной литургии. Тогда вера православного христианина не окажется соблазном, отталкивающим его близких и разъединяющим семью. Но это, безусловно, требует терпения и большого смирения.
Прав ли муж, ограничивающий социальную свободу жены или ее религиозно-общественную занятость?
Наиболее правильным, естественным, можно сказать, Богом установленным принципом семейной жизни является главенство, но не самодурство, не деспотизм, а именно главенство мужа и добровольный отказ жены от попыток взять эту главенствующую роль на себя, что означает ее готовность — после изложения своей точки зрения и приведения всех разумных аргументов (в том случае, когда речь не идет о принципах веры или нравственной жизни христианина)- уступить точке зрения мужа, если он эти аргументы не принял: ты знаешь мои сомнения или мое несогласие, но глава — ты, и этот вопрос никогда больше не будет между нами препятствием. Такая линия поведения жены, безусловно, мудрая, так как она согласуется с апостольским словом. Эта область уступок может иной раз распространиться и на те или иные сферы социальной жизни жены, когда увлечение, если и не карьерой, то неким профессиональным деланием, может затмевать в ее глазах более важные вещи и становиться приоритетом большим, чем внутрисемейные интересы. И конечно же, здесь долгом мужа будет остановить ее и вернуть к обязанностям жены и матери. Что касается отношения к церковной жизни, то здесь послушание жены скорее такое: мужа нужно и должно слушаться тогда, когда повиновение ему не приходит в противоречие с заповедями Божиими и принципиальными церковными установлениями. Если же в этом намечается диссонанс, то, несомненно, любого из человеков следует слушать меньше, чем Бога. Что мужа, что царя, что президента. Послушание им отменяется, если они зовут к чему-то, неприемлемому для нас, с точки зрения веры.
Считается, что Православие учит женщину подчиняться мужчине, это действительно так?
Когда с женщины снято бремя главной ответственности за принятие общесемейных решений, это настолько оздоровляет, настолько легче делает бытие самой женщины! И это то, что так хотят сегодня обрести женщины в нецерковных семьях, когда их мужья, увы, склонны устраняться от любых решений и несчастные жены берут на себя эту ответственность, оказывающуюся им часто не по силам — отсюда взаимные обиды, далеко не всегда приводящие к осознанию неестественности ролевых функций каждого из супругов в таком союзе.
Когда муж не является главой семьи в силу легкомысленной безответственности или слабости характера, что делать жене с более сильным типом личности?
Во-первых, напомнить себе, что это она сама выбирала такого мужа, и их союз, как подавляющее количество семейных союзов в наше время, добровольный, и в этом смысле ее ответственность за своего супруга — в изрядной мере. Во-вторых, стремиться подводить его к тому, чтобы он взял на себя бремя главенства, ответственности за семью. И если он не готов к этому теперь, то все делать в устроении семейной жизни для того, чтобы он когда-то до этого дорос. Да, воспитывать. И ставить себе это как задачу. Если не как реальность сегодняшнего дня, то как сложнейшую задачу.
Если жена очень большой руководитель на работе, как ей дома научиться подчиняться мужу и вместе с тем не отказываться от своих организаторских способностей?
На эту тему в советское время был снят фильм «Москва слезам не верит», в котором довольно поучительно показано, какое место должна стремиться занять у себя дома женщина-руководитель. Это, конечно, сказка, но в которой есть намек и добрым молодцам и девицам урок, так как из нее с отчетливостью следует, что ничего не хотелось так героине, которая, кажется, была директором фабрики, как найти такого мужа, при котором дома она могла бы не ощущать себя руководителем, хотя поначалу и сильно хорохорилась. Ведь это же есть в нашей природе, и никуда от этого не деться. Главное, чтобы себя от этого внутренне не закрывать.
И все-таки женщине лучше сосредоточиться на семейных делах, имея только попечение о муже и детях, или лучше сочетать свои домашние обязанности с работой?
Я оставляю сейчас за скобками, увы, актуальные для многих из нас ситуации, когда работать приходится только потому, что иначе не прожить. Но, допустим, не так уж мало семей, где такой выбор есть. В наше время очень многим женщинам чрезвычайно трудно понести подвиг только семейного служения. Им необходимо работать не для того, чтобы кардинально улучшить материальное положение семьи, а для того, чтобы подкрепиться душой новыми впечатлениями, сильнее ощутить, как дороги муж, дети, те самые домашние обязанности, которые в ином случае казались бы непрерывной скучной чередой дел. Подвиг только домашнего служения оказывается непомерно тяжелым, и найти такого рода профессиональное служение, которое бы стало выходом для молодой или не очень молодой матери, в определенных случаях для души небесполезно.
Если главное для женщины-христианки — семья, то почему тогда некоторым женщинам дается талант? Но ведь делать и домашнюю, и профессиональную работу добросовестно и ответственно, как правило, не получится — времени не хватает. И в таком случае либо она будет плохой женой, матерью, хозяйкой, либо впадет в другой грех — зарывание таланта, который в евангельской притче представляется весьма серьезным — «возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что он имеет» (Мф. 25, 28–29)?
Душа человека воспитывается ко спасению через перенесение искушений, через возрастания из меры в меру. И если в слове Божием говорится, к примеру, о чадородии как о пути спасения, то из этого не нужно делать вывод, что жена рождающая должна быть тупа как пробка, и что ее функции, как у коровы, производящей на свет телят. Она так же несет в себе образ и подобие Божие, как и мужчина. Один современный богослов сказал: «Мужчина и женщина равные, но разные». Равные, но разные — вот христианский подход к различению достоинств мужчины и женщины с точки зрения наличия в них черт образа и подобия Божия. И одним из таких способов вырастания в большую меру святости, в большую меру совершенства является сочетание семейных попечений и тех или иных творческих интенций, профессиональных и карьерных устремлений, с естественными ограничениями, как в том, так и в другом. И это в значительной мере касается не только жены, но и ее благочестивого супруга, который также неизбежно часть своего времени, своих душевных и физических сил, которые он мог бы целиком посвятить профессиональному деланию, отдает на мытье посуды, уборку дома, покупку продуктов или проверку уроков у детей. Однако, делая все это, человек не обессмысливает свой талант, данный ему от Бога. Флоренский писал свои трактаты не дома, потому что везде были дети, а в перерывах между преподаванием и попечениями о детях и помощью не слишком здоровой супруге. И им было столько написано! Лосев создал весь корпус своих текстов в условиях, далеких от комфорта и досуга. То же можно сказать о любом подлинном творце. Хрестоматийный пример — Солженицын внутренне родил текст «Архипелага ГУЛАГа», в оном архипелаге находясь.
Подлинный замысел Божий о женщине, рожающей детей, заботящейся о муже и имеющей много других попечений, Господь раскрывает и дает возможность реализовать в той мере, в какой спасительно для нее самой и полезно для окружающих ее людей.
Однако, к слову сказать, недолжным, христиански неоправданным будет поставление какой угодно карьеры, что мужа, что жены, как приоритета над семейными отношениями и семейными проблемами. Карьера и социальное положение — это мое, даже если из этого вытекает нечто полезное для каких-то других абстрактных людей, а семья — это от меня другим, сейчас, в моей действительной жизни и очень конкретно. По классической русской, французской, английской, немецкой литературе мы знаем, как нередко поставившие себе целью добиться некоей социальной высоты и богатства и достигнувшие их, ничего, кроме опустошения, своей душе не приносят. Даже если человек стал директором крупной фирмы, концерна и перед ним весь мир, и он уже теперь, в силу своего высокого положения, объект, привлекательный для других людей (понятно, что к богатым и благополучным тянутся по определению), но ведь это подлинного не заменит! И это до банальности известно. Ну что ж тут обманываться и плутать в трех соснах, которые лукавым высажены уже так давно! Православным христианам не стоит поддаваться на такие ухищрения!
Раньше женщина считалась прежде всего хозяйкой, хранительницей семейного очага, а сейчас скорее ценится ее продвижение по службе. Но какие профессии более других подходят верующей женщине?
Для женщин в целом более естественны те сферы социального и профессионального бытия, которые, по сути, являются расширением ее функциональной деятельности как матери и жены. Мать не может вырастить детей, периодически не занимаясь их домашним лечением. Поэтому она может быть хорошим врачом. Уча и воспитывая своих детей, она может расширить такого рода попечения до школы, детского сада, какого-то другого образовательного заведения. Женщина готовит дома, убирается дома, но она может готовить и убираться не только для своих близких.
Для женщины естественно вносить умиротворяющее, стабилизирующее начало в жизнь семьи. Неудивительно, что она может быть юристом, социальным работником, то есть умирять и разбирать конфликты других людей, стараясь утишить и утешить тех, кто скорбит, обижен, и увидеть ту или иную жизненную ситуацию не только с точки зрения формальных законодательных требований, исходя из буквы закона, но и саму ее суть.
Женщина может найти разные сферы приложения своих сил. Не нужно только стремиться заниматься тем, что прямо противоречит ее главному предназначению и правилам семейной иерархии; тем, что, за некоторыми исключениями, противоестественно и в области общественно-социальной и профессиональной жизни, например, быть главным начальником в сугубо мужском или преимущественно мужском коллективе или в тех производственных сферах, которые требуют жесткого рационального логического подхода, исключающего любое проявление душевности, сердечного попечения. Наконец, не надо работать там, где это просто вредно для физического бытия женщины как «сосуда немощнейшего». В советское время притчей во языцех были женщины в оранжевых куртках, которые клали шпалы на железной дороге. Вряд ли полезно для здоровья женщин заниматься боксом, поднимать штангу или становиться пловчихой, превращаясь в какое-то странное существо, утратившее всякие признаки женского пола. Но, с другой стороны, не нужно в себе ничего подавлять. Таланты, данные Богом, никуда не деваются, нужно просто ждать, что и когда может быть раскрыто, и присматриваться, в каких формах эти таланты могут найти свою реализацию.
Что же касается профессиональных областей, в которых можно работать женщине, то здесь почти нет ограничений, связанных только со статусом собственно женщины. Здесь есть те же ограничения, касающиеся каждого христианина, который может иметь любую профессию, заниматься любым делом, кроме греховного. То есть, попросту говоря, можно быть журналистом, но нельзя работать в «Московском комсомольце». Можно быть врачом, но нельзя в том лечебном отделении, где занимаются убийством младенцев во чреве матери. Можно продавать носки, чулки, книги, сыр, масло, но нельзя продавать табак или водку.
Современная работающая женщина часто бывает плохой хозяйкой, надо ли ей, во чтобы то ни стало бороться с собой или лучше спокойно заниматься своей профессиональной деятельностью и пригласить домработницу?
Думается, долгом жены является неустанное стремление к тому, чтобы дома было тепло, и прежде всего в человеческих отношениях, чтобы дом был малой Церковью, храмом, а не хлевом, чтобы в нем было красиво, хорошо и уютно. А как это достигается? Собственным ли трудом, протиркой окон, мытьем кастрюль в ночи или таким заработком, который позволяет завести посудомоечную и стиральную машины или два раза в неделю приглашать домработницу, кстати, давая ей возможность заработать? Все это уже вопросы индивидуальные. В конце концов никто не предполагает, что мученица царица Александра сама стирала носки государю императору Николаю или мыла посуду после семейного завтрака. Так что не нужно непременно видеть долг хорошей жены в том, чтобы взвалить на себя все домашнее хозяйство. Хорошая жена — это прежде всего та жена, которая создает такой дом, в который мужу хочется вернуться. А уж какой он при этом будет? С паутиной в каком-то углу, но все остальное в нем так хорошо, что ее никто и не замечает, или так блестит и сияет, что муж с характером нордическим, твердым и любящий такого рода сияние, утешается всякий раз, возвращаясь с работы и надевая тапочки, — не важно. Важно, чтобы во всем этом было проявление христианской любви, чтобы жене хотелось сделать дом таким, какой будет душу мужа радовать, и чтобы она радовалась его радости. Если такое побуждение есть, то, безусловно, формы женского хозяйствования тут вторичны.
До каких пределов должна доходить помощь мужа в домашних делах?
Пределов тут никаких нет, как нет и формального перечня того, что муж может делать. Да все может: и готовить, и убирать, если нет стиральной машины — то и постирать. Почему нет? В монастырях, правильно устроенных, не прихожанки-паломницы обслуживают монахов, а они сами всеми работами занимаются, включая бытовые и хозяйственные, и ничего в этом постыдного и недолжного не видят. И места общего пользования тоже сами моют и никому не перепоручают. Так что и муж не должен смущаться, помогая жене во всем. Это абсолютно нормально. Другое дело, как распределять меру домашних обязанностей? Но это уже очень индивидуально, в каждой семье по-разному. И единственное, что можно тут сказать общего, — это, от чего нужно беречься. Нужно избегать такой ситуации, когда при видимости привлечения мужа к заботе о доме жена на самом деле всячески выпихивает его из сферы домашнего труда. И над каждой просверленной дыркой говорит с иронической улыбкой о том, как много было посвящено этому времени и с какой стороны нужно было держать дрель и какими сверлами пользоваться. А уроненный на пол молоток становится предметом для шуток или демонстративного укора: «Давай я сама, ты и молоток-то в руках держать не умеешь». И потом мужу же предъявляются претензии, что он мало домашним хозяйством занимается. Вот такой атмосферы в доме нужно опасаться.
Когда жена берет на себя, в силу мягкости и безотказности характера, всякого рода попечения сверх всякой меры, так что на все остальное у нее мало времени остается, то надо ли мужу пенять ей на этот грех многозаботливости, как называет его святитель Феофан Затворник?
Если у жены действительно мягкий характер, то супруг, напомнив ей слова Писания о том, что муж — глава жены, может призвать ее к порядку. Но, как правило, такого рода многозаботливость сочетается не с мягкостью характера, а, напротив, с внутренней твердостью натуры и желанием гнуть свою линию во что бы то ни стало. Поэтому скорее всего мужу придется претерпеть большие скорби с тем, чтобы вернуть свою многозаботливую спутницу к главному ее попечению, к попечению о семье, а не о множестве других людей, организаций и институций, к которым она прилепляется душой.
Если муж и жена работают вместе и у них возникают чисто профессиональные конфликты?
Не так уж часто муж и жена работают вместе, это крайне специфическая ситуация, кстати сказать, и не очень-то рекомендуемая. Бывают радостные исключения, когда люди подвигом взаимной любви и приятия друг друга преодолевают проблемы, которые с этим возникают. Но, как правило, работать жене под началом мужа, или мужу под началом жены, или просто быть равноправными коллегами — не просто, так как это, несомненно, вносит дополнительные сложности в семейное существование. По крайней мере, мужу и жене хорошо бы понимать, что профессиональная дискуссия, которая может возникнуть между ними, и высказывание разных точек зрения абсолютно не должны затрагивать их внутрисемейных отношений.
Можно ли венчанным супругам иметь друг от друга отдельные интересы, иметь компании своих друзей, которые не стали общими друзьями семьи?
В том случае, если это ни у мужа, ни у жены не вызывает преткновения, думается, можно. Почему, если он шофер, а она филолог, обязательно объединяться компаниями? У мужа могут быть друзья юности, у жены школьные подруги и нет обязательной необходимости вовлекать друг друга в круг своих прежних знакомых. Но это допустимо в тех разумных пределах, когда наш спутник жизни не соблазняется этим. Если мы видим, что из-за этого возникают какие-то недоумения и даже ревность у того, кто рядом с нами, то, безусловно, приоритетными для нас должны быть мирность, покой и согласие в семье, а не какие бы то ни было собственные интересы.
Бывает такое, что один из супругов начинает при людях как бы подсмеиваться над другим. Надо ли ему во что бы ни стало пытаться изменить подобный стиль общении?
Безусловно. Это вредная, по большей части интеллигентская манера поведения, такого как бы легкого, а на самом деле с какого-то момента уже иной раз и очень жесткого, а иной раз и оскорбительного подкалывания друг друга под видом светского ёрничества и стеба, который уже тем дурен, что один раз начавши, от этого потом трудно уйти. Если это вошло в отношения людей между собой, то прорваться к чему-то серьезному, когда душа с душой должна говорить, уже почти невозможно. И к тому же это является нарушением одного очень важного правила семейной жизни: муж и жена должны быть по отношению к внешнему миру как скала, чтобы между ними не только клин вбить- щепочку всунуть было нельзя. Все проблемы нужно решать вдвоем и между собой. Что бы между нами ни происходило, хоть бы мы ругались целый час и все еще осталось недовыяснено и недорешено, выходя во внешний мир не важно — к родственникам, к собственным детям, к друзьям, коллегам по работе — мы должны быть едины, иначе лукавый через людей непременно будет подсовывать один, второй, третий клинышек, с помощью которых муж и жена разделяются.
Как быть с незваными гостями, если одному из супругов необходимо в это время работать?
Дать ему возможность работать, а второму принять удар на себя.
Что делать, если друзья одного, из супругов раздражают другого?
Наверное, лучше находить возможность общения с ними вне дома. Но и другой супруг тоже должен думать о том, как с собой справляться. Одному не истязать другого гостями, которые ему тяжелы, а тому — справляться со своим характером и не ходить тучей, если все же эти гости дома оказались. То есть взаимно идти друг другу навстречу.
Когда один из супругов раздражительный, то как этим не «аразиться» от него?
Ну хотя бы по элементарному житейскому благоразумию, что один раздражительный — уже плохо, а два гневливых — это такая буря в стакане воды, что он может и не выдержать. Лучший способ бороться с . подобного рода вспышками — не отвечать на приступообразные замечания и уколы, которые вязнут в отсутствии полемики, в отсутствии ответного слова, как в подушке, что способствует угасанию раздражения наших близких. Лучше молчать и меньше на своем настаивать — меньше будет и встречных выпадов.
Надо ли терпеть невнимание мужа, если он очень поглощен своей работой и ничего не стоит попасть под его «горячую» руку. Можно ли этого как-то избежать?
Не всегда, к сожалению. Хотелось бы сказать, что тактом, любовью и терпимостью можно смягчить каждого человека, да нет, увы, не всегда. Но к такому мужу нужно относиться предельно внимательно, чтобы не вызывать в нем вспышек гнева и раздражительности, от которых жена вроде бы и страдает, однако тем не менее год за годом сама провоцирует ситуации, проявляющие его худшие стороны. Как часто их на самом. деле можно миновать, благодаря более внимательному отношению к собственному поведению, казалось бы, вполне невинному. Ведь уже понятно, что из десяти случаев в девяти в подобном образом складывающихся ситуациях общения муж подпадет под страсть гнева. Постарайтесь их избегать, насколько это от вас зависит.
Что делать, если твой супруг настаивает на очевидной не только для тебя, но и для детей неправоте?
Если эта неправота связана с грехом, то сопротивляться. Потакать греху не нужно. И если последствия неверно принятого решения приведут именно к духовному неблагополучию, то здесь твой долг противостать. Другое дело, когда речь идет о каких-то бытовых, пусть и не самых разумных, шагах, то здесь иной раз лучше потерпеть ту или иную житейскую неудачу, но сохранить внутрисемейный мир. К примеру, хочет муж купить дачу не такую, как жене виделось, и дорога близко, и до речки далеко, а ей кажется, что можно еще немного подождать и за эти деньги сделать более выгодное приобретение. Но если она смирится, уступит, то Господь за это смирение и терпение все устроит к лучшему. Поэтому тут очень важно различать неправду, ведущую ко греху, или просто житейское неразумие.
На вопросы отвечал протоиерей Максим Козлов
